Точнее хватает за локоть и тащит так резко и сильно, что я не успеваю сообразить и воспротивиться, как оказываюсь в ответвлении коридора.

— Думала, уйдешь безнаказанной после того, что устроила? — сверкает глазами Томаль в то время, как две ее приспешницы приперают меня к стене.

— Отпустите меня сейчас же! — требую я, пытаясь вырваться, но ничего не выходит.

И откуда у них столько силы в тонких руках?

— Запечатайте ей рот, чтобы не кричала, и ведите за мной! — велит девчонкам драконесса, а затем прожигает меня хищным взглядом. — Ты даже не представляешь, что тебя сейчас ждет!

6. Глава 6. Плохие девчонки.

— Зачем вы сюда меня притащили?! — выкрикиваю, как только дракониха снимает с моего рта печать. — Любому безумию есть предел!

Вместо ответа мне в лицо выливают чан ледяной воды. От неожиданности и обжигающего холода я теряю на мгновенье возможность дышать.

Не сразу понимаю, что это была просто вода, и боюсь, как бы не зелье.

Нет. Ничем не пахнет, слава богам.

Холодные прозрачные капли медленно стекают с лица и кончиков волос и разбиваются о пыльный каменный пол складского помещения, заваленного столами и стульями.

— Слушай сюда внимательно, Мышь! — рычит Томаль.

— Я дам тебе один-единственный шанс исправить твою ошибку. Когда занятия окончатся, ты пойдешь в главный холл, встанешь посреди лестничного марша и прокричишь, что была не права, — велит она, но я понимаю, что на растоптанной гордости дело не закончится.

— Нет! — вдруг останавливает саму себя драконесса. — Ты встанешь передо мной на колени при всех и извинишься.

Последние слова эхом бьют по слуху. Надеюсь, что мне послышалось, но нет. На лицах приспешниц довольные усмешки. Они похожи на гиен, ожидающих разрешения вожака полакомиться жертвой.

И этой жертвой я стану вне зависимости от того, что выберу. Опущусь на колени — навсегда потеряю свою гордость. Пусть меня перестанут задирать и мучать прислужницы Томаль, но Элла станет объектом насмешек для всех вокруг.

Хуже! Я сама уже не смогу себя уважать. И Томаль это знает. А еще она знает, что в противном случае изведет меня до слез и воплей, когда даже мольба на коленях уже не сможет воззвать к ее милости.

— Не слышу ответ! — требует Томаль, будучи уверенной в моем положительном решении. Я ведь не самоубийца….

Нет, видимо, самоубийца.

— Нет! — рычу я.

Пусть я бесправная, пусть привыкла терпеть и подчиняться, но на колени опускаться не буду.

Приспешницы озадаченно переглядываются и вздрагивают, видя, как на лице драконессы растет ярость. Они медленно отступают назад, опасаясь, что и им сейчас достанется.

— Мышка, что с тобой не так?! Сидела в своей конуре, а теперь коготки решила показать?! — рычит Томаль, надвигаясь на меня медленно и пугающе.

— А я и не высовывалась. Ты меня оттуда вытащила, — отвечаю я, не позволяя и нотке страха прозвучать в голосе. — Если продолжишь нападать, я буду защищаться. Если загонишь в угол, мне придется атаковать, чтобы выжить. Знаешь, на что способны отчаянные мыши?

Впервые говорю так спокойно и уверенно, что наслаждаюсь от того, какую власть дают правильно выбранные слова. Даже дракониха оторопела. Но скоро отойдет.

Правильно говорят, смелость — это не отсутствие страха, это понимание того, что есть нечто большее, чем страх. То, что ты готов защищать.

— Давай проверим, — наконец-то, отходит от приступа негодования Томаль и скалится. — Начнем прямо сейчас и посмотрим, через какой крохотный промежуток времени начнется твое отчаяние. Только помни: свой шанс на прощение ты уже упустила!

Говорит она, а затем кивает девчонкам, и они тут же кидаются на меня. Один раз мне удается увернуться и даже сделать пару шагов к двери, но приспешницы все равно ловят и хватают за волосы так сильно, что хочется выть.