«Телепорт»

Договорились пойти с Юлией в кино на «Телепорт». Ну я пришел, а она опаздывает. Я ей пишу сообщение: «Я в 13-м ряду, справа». Она отвечает: «А я пью мартини. Вот бы мне сейчас навыки телепортации!».

«Анимализа»

Я смотрел в кино «Аномализу», философский кукольный мультфильм Чарли Кауфмана, когда девушка слева от меня заговорила.

Герой и героиня только что разделись и принялись заниматься сексом, и тогда женский голос с соседнего сиденья выдохнул с брезгливостью, не в силах сдержаться: «Толстяк!»

Тут же еще левее раздался другой женский голос. «Он НЕ толстый!» – уверенно, даже немного резко.

– Ну толстый же! – не согласилась девушка номер 1.

– Нормальный! – возразила девушка номер 2.

– Посмотри на него! – не унималась девушка номер 1.

– Мужчина В ТЕЛЕ, – ответствовала девушка номер 2.

В этот момент герой издал громкий стон, сцена секса пришла к логическому завершению.

После паузы вновь зазвучал голос девушки номер 1.

– Тридцать секунд, – произнёс он с горечью и какой-то очень личной обидой. – По-твоему, это НОРМАЛЬНО?

– Это НЕ нормально, – сурово подтвердила девушка номер 2, после чего обе замолчали надолго.

«Выживший»

В кино на выходе с «Выжившего» за мной – классическая пара: роскошная брюнетка и невзрачный мужик.

Она: «Ну все-таки очень затянуто!»

Он: «Скажи, да? Так затягивает! Прямо затягивает!»

«Марсианин»

Шли трейлеры перед «Марсианином», когда сидящий сзади парень сказал кому-то: «Я тут узнал, что Дэниел Крейг – гей. Теперь не пойду на агента 007. Агент жопотрах!».

Потом, когда Мэтт Деймон зашивал себе рану, тот чувак шептал: «Мужик!», а мне очень хотелось добавить: «Он – гей!» – просто так, чтобы посмотреть, как он свалит. И впредь, когда он идет на любой другой фильм, будь там на экране ДиКаприо, Клуни или Козловский, чтобы ему кто-то говорил на ухо: «Кстати, он гей!» – чтобы тот со словами «Да вы бля издеваетесь!» каждый раз в бешенстве выходил из зала.

«Леди в фургоне»

Вскоре после «Марсианина» сходил на «Леди в фургоне» – это нехитрая история, в которой Мэгги Смит играет обаятельную бомжиху, живущую в уазике во дворе у некоего немолодого одинокого писателя. На всякий случай – для полноты картины – авторы фильма показывают, что писатель – гей: ночами к нему захаживают молодые люди, после чего не остаются на утренний кофе. Ну то есть вряд ли они электрики или бизнес-консультанты. В самом финале писатель бормочет что-то в духе «Ну и я нашел свое счастье» – при этом какой-то другой пожилой мужчина обнимает его в кадре. И тут я внезапно слышу подозрительно знакомый голос с сиденья слева, исполненный обиды и возмущения: «Опять про пидоров?!»

Ну то есть чувак два часа не мог понять, про что это все, и тут такое дерьмо опять!

Юра

В кинотеатре женщина за моей спиной общалась с беззвучным собеседником.

«Как думаешь, кто из них победит, Юр?» – спрашивала она.

«Думаешь, она ее отравит, Юр?»

Но каждый раз не получала никакого ответа.

Я уже начал беспокоиться, когда во время драматической развязки женщина снова заговорила.

«И кому она теперь нужна?» – грустно спросила она.

«Никому» – ответил мужской голос.

Надеюсь, это хотя бы был Юра.

Пельмени

Ее лицо выглядит странно: как будто сразу после посещения недешевого салона красоты им провели по асфальту.

Она покупает килограм пельменей.

«Нет, не надо», – убежденно говорит она на предложение купить еще и пакет. После этого она с минуту тщетно пытается запихать одутлый мешок с пельменями в ее такую крохотную сумку «Луи Виттон». Заканчивается тем, что она длинным перламутровым ногтем вспарывает пакет и просто высыпает пельмени в сумку. Те, что остаются, с умиротворенно-уверенным выражением лица рассовывает по карманам. Идет к двери. Останавливается. Разворачивается.