Цицерон вздохнул, помолчал, разглядывая Нелли, и обратился к Нуме неожиданно горестным тоном:

– Посмотри, брат! Кто это? Невоспитанный самец? Жестокий воин? Нет! Всего лишь девочка, несчастное человеческое создание в крысиной шкуре.

Нума согласно кивнул.

– Бедное, заблудшее, брошенное создание! – печально продолжал Цицерон.

Нума снова кивнул, а к горлу Нелли подкатил комок.

– Кто позаботится об одиноком ребенке, попавшем в темные туннели жизни? – продолжал Цицерон с великой грустью. – В жуткие подземелья ужасных обстоятельств и страшных событий!

Нелли всхлипнула. Под силу ли девочке, хоть и бывшей, справиться с такими приключениями? Нелли отчаянно захотелось снова увидеть надземный мир.

Цицерон воздел лапы к потолку туннеля.

– Чего хочет это дитя? Битвы? Крови? Боли?

– Я хочу одного: выйти отсюда! – Нелли уже не сдерживала рыданий.

– Нет ничего проще. Сейчас выйдешь, – радостно сообщил Цицерон и махнул лапой Нуме: – Готова!

Нума поднялся на задние лапы и легко перекинул ослабевшую от переживаний Нелли через могучее плечо. Из бокового ответвления показались морды любопытствующих крыс. Цицерон шикнул на них и отправился вперед, в темноту. Нума, пыхтя, потащился за ним. Хвост Нелли бессильно волочился по земле, оставляя в пыли замысловатую линию.

«Вот моя жизнь, кривая дорожка в серой пыли!» – всхлипывая, думала Нелли.

Через некоторое время она хоть и висела вниз головой, уловила запахи улицы. Они потекли сначала тонкой струйкой, потом набежали волной и вот заполнили весь туннель. Нелли спустилась с плеча Нумы и, глубоко дыша, окунулась в поток прохладного воздуха.

Щель между бетонными плитами, служившая воротами в нору, выходила на знакомую автомобильную свалку, но с другой стороны и значительно ближе к порту. Здесь чувствовался сильный запах затхлой воды и вечной сырости, что напомнило Нелли о Рыбном переулке. Ей стало грустно, хотя острого желания рвануть домой она не испытывала.

Слабеющее солнце разбросало последние блики на металлических поверхностях битых автомобилей и осколках стекол. День угасал.

Нума и Цицерон разлеглись на теплой бетонной плите, ожидая, когда Нелли придет в себя.

Она сидела на самом краю плиты, глядя на обозримый мир, и прислушивалась.

О, этот мир не изменился, он по-прежнему жил своей жизнью, издавал те же запахи и исполнял на ржавых инструментах ту же симфонию: сирены в порту, бесконечный гул автомобилей, скрежет работающих подъемных кранов, отдаленные голоса людей, в основном пьяные крики. Все как всегда. Мир ничуть не расстроился из-за того, что Нелли в нем не было.

Цицерон коснулся ее плеча, когда появились первые звезды.

– Я начну издалека, тогда тебе будет понятнее. Дело в том, что когда-то, в немыслимо далекие времена, люди и крысы жили вместе. Мы и сейчас обитаем рядом. Но тогда мы были равны и даже похожи. У людей имелись хвосты – не такие длинные, как у крыс, но все же, а их тела покрывала нежная шерсть. Крысы были выше ростом, почти по пояс человеку. Мы жили и все делали вместе: питались, играли, воспитывали малышей, защищались, строили норы и, главное, помогали друг другу. Наши племена были единым целым. Немногие существа способны объединятся с другими, не похожими на них созданиями. А люди и крысы смогли. Ведь наши племена почти родственники.

– Родственники? – с сомнением переспросила Нелли.

– Ты никогда не интересовалась, почему именно крыс используют для опытов ваши ученые-естествопытатели?

– Естествоиспытатели, – поправила Нелли.

– Ты уверена, что им подходит такое название? – усмехнулся Цицерон.

– Это нужно для создания новых лекарств, – убежденно сказала Нелли.