Где и каким образом задействуют нашу группу?

Я мысленно усмехнулся.

А куда могут кинуть диверсантов, сплошь настроенных на источник-девять? Но это даже хорошо. Пустить кровь нихонцам – это я всегда готов. Можно даже сказать – с радостью.

Вспомнился отряд семьсот тридцать один, накатила дрожь, но я совладал с ней, никак не выказал охватившего меня волнения.

– И вот ещё что… – вздохнул Звонарь и постучал пальцами по столу. – Ты как свою будущую карьеру видишь?

– Едва ли я смогу повлиять на распределение, – хмыкнул я в ответ. – Я даже на свой учебный план повлиять не в состоянии! Ладно ещё высшая математика с геометрией, но от физики скоро ум за разум зайдёт!

Доцент нахмурился.

– Не ты ли в прошлом году высказал желание заниматься наукой?

– Я, но…

– Передумал?

– Нет!

– Вот и занимайся!

Я глубоко вздохнул, собрался с мыслями и решил переменить тему.

– Герасима с нами отправят или…

– Не ко мне вопрос, – покачал головой Макар Демидович, поднимаясь из кресла. – Меня особый дивизион в свои планы не посвящает.

Я позволил себе в словах собеседника усомниться, но приставать с неуместными расспросами конечно же не стал. Накатил какой-то совершенно иррациональный мандраж, а с чего – не понятно.

Не первый же раз! Да и выезд не прямо сейчас и даже не завтра! Когда-нибудь потом!

– Макар Демидович, а вас на приём к Врану, случаем, не пригласили? – спросил я в некоторой степени неожиданно даже для себя самого.

Доцент, который уже снял с вешалки пальто, удивлённо оглянулся:

– С какой целью интересуешься? – уточнил он, продевая руки в рукава.

Изображать скромность не было смысла, и я сказал прямее некуда:

– Просто подумал, вдруг и для меня пригласительное раздобыть получится?

– Даже так? – поразился Звонарь. – Не замечал за тобой прежде тяги к светским раутам!

Я развёл руками.

– Там будет одна интересующая меня особа.

– В личном или профессиональном плане интересующая?

– В личном.

Макар Демидович неодобрительно покачал головой.

– И охота только в этот серпентарий лезть!

Но от нравоучений он воздержался, вместо этого выдвинул верхний ящик стола и достал два изукрашенных золотым тиснением пригласительных. Одно, на котором я успел заметить его фамилию, Звонарь разорвал надвое и выкинул в корзину для бумаг, на втором вписал в пустую графу «Пётр Линь».

– Держи!

– Спасибо! – поблагодарил я доцента и едва удержался от улыбки при мысли о том, как поразится моему появлению на приёме Ника.

Макар Демидович пристально глянул и посоветовал:

– Оденься только прилично. Там по одёжке не только встречают, но и провожают, до твоего ума никому дела не будет. Одежда, лоск и должность. Сплошная показуха! – Он вздохнул. – Но, может быть, и выйдет толк. Людей посмотришь, себя покажешь. Знакомства полезные заведёшь.

– А сами вы чего? – указал я на корзину для бумаг.

Звонарь улыбнулся – не могу сказать, будто зло, скорее просто недобро, и лишь покачал головой, ничего не став объяснять.

– Ты в Новинск сейчас? – спросил он.

– Хотелось бы, – вздохнул я, взглянув за окно.

– Тогда собирайся. У меня с утра важная встреча, в городе переночую. – Макар Демидович снял трубку телефонного аппарата и трижды крутанул его диск. – Нюронька, найди Рашида, предупреди, что мы уже выходим.

Я обрадовался было тому, что домчусь до Новинска со всем комфортом, но в приподнятом расположении духа пребывал ровно до тех самых пор, пока служебный автомобиль не проскочил через блокпост и не покатил по трассе в гордом одиночестве, не став дожидаться попутной автоколонны.

– Вы чего?! – возмутился я. – В тёмное время суток…

Звонарь лишь похлопал меня по плечу.