Все эти мужчины в пальто и женщины в шубах перемещаются в тесную душную комнату, где заседает комиссия – заместитель руководителя Инспекции, который и держит пламенную речь, призывающую всех увеличивать зарплату в разы, и еще пять человек – для протокола, группа поддержки.

Из толпы раздаются робкие вопросы:

– А какую нужно сделать зарплату, чтобы больше не попадать сюда?

– Достойную! Нужно показать, ту зарплату, которую платите!

– А кто определяет, какая зарплата является достойной? – громко вопрошает крашеная блондинка с бюстом четвертого размера, кутаясь в шиншилловую шубку и переминаясь с ноги на ногу на высоких каблуках в сапогах от «Mia Donna».

– Госкомстат.

– А где можно эти данные посмотреть? – матерый бухгалтер Зинаида Васильевна, знающая все руководство Инспекции по имени отчеству и дате рождения, не собирается просто так сдаваться.

В толпе начинается шевеление. Все, как по команде, достают свои «паркеры» и готовятся записать дату и название документа, но ответа в этом заседании им не дождаться – никто из сотрудников Инспекции, ответственных за наставление предприятий на путь истинный в части уплаты ими НДФЛ и ЕСН, и в глаза не видел такого постановления.

Просто должна быть зарплата не меньше пятнадцати тысяч, и точка.

Один из посетителей с ехидной улыбкой вполголоса спрашивает: «А у вас-то у самих какая зарплата»?

Почему-то его вопрос повисает в тишине и звучит громче всех остальных.

Происходящее напоминает «Аншлаг», и было бы очень весело, если бы не так грустно…

Двадцать четыре ноль-ноль. Я снова за рулем. Машина летит по свободному шоссе, упиваясь ночной свежестью и урча, как настоящий советский «Запорожец». Уже третий день с ней что-то не так. Под капотом что-то шумит и хрипит, время от времени переходя в затяжное надрывистое клокотание. Уже третий день я стараюсь передвигаться медленно, благо вездесущие пробки позволяют не разгоняться, но сейчас дорога «шепчет»: «Дави на газ… Все будет джаз…» Или это играет радио?..

Мне хочется парить над дорогой, и в этот момент мне уже почти все равно, что произойдет…

Около дома все перегородили, вокруг горы бетона, заборы, стройматериалы и красные фонари сигнальных маячков на пути из темноты к теплому уюту почти налаженного быта.

Я сбрасываю скорость, и через несколько секунд скорость сбрасывает меня – хлопок – и машина останавливается как вкопанная. Спустя мгновение – начинает плавно скатываться под уклон… Резко дергаю ручник. На улице холодно и безлюдно.

Перепрыгивая через бетонные балки, присыпанные хрустящим снегом, последний километр до дома преодолеваю пешком. Оглядываюсь: одиноко и сиротливо грязно-красная машина прижимается к обочине, тщетно пытаясь согреться. Сердце сжимается. Все кончено. Летом умерла моя старая собака – ей было четырнадцать. Я не поехала попрощаться с ним – вечные дела. Только потом – увы, слишком поздно! – я поняла, что потеряла своего самого преданного и верного друга.

Сегодня не стало моей машины. Ей десять, из них, пять – неразлучных – в моих руках. И я отчетливо сознаю, что это конец.

Сколько ни барахтайся, всему отпущен свой срок. А я все плыву против течения, надеясь не быть выброшенной на обочину, хотя весь вопрос в том, многое ли от меня зависит?

Если бы Тот, кто правит балом, хлопнул в ладоши чуть раньше, когда я мчалась по скользкой дороге, купаясь в собственных мечтах и не обращая внимание на предсмертные хрипы АКПП, вернулась бы я домой?

Вхожу в квартиру.

– «Альмера» сломалась.

– Что, совсем?

– Она встала и не едет. Я оставила ее на дороге.

– Нужно вызвать на завтра эвакуатор и – в сервис.