Юмор

Эта история с лотерейными билетами может быть использована как иллюстрация ещё одной особенности учений Аджана Чаа. Он был необычайно остроумным человеком и прирождённым артистом. В одной ситуации он мог быть холодным и неприступным, в другой – мягким и понимающим, а порой его учения сопровождались настоящим фейерверком юмора. Он использовал своё остроумие, чтобы открыть сердца учеников, и не столько с целью развлечь их, сколько для того, чтобы помочь им усвоить истину, которая в других обстоятельствах была бы сложной для понимания.

Его чувство юмора и талант обнаруживать трагикомичные и абсурдные жизненные ситуации помогали людям видеть эти ситуации в таком свете, что они могли посмеяться над собой и принять более мудрый взгляд на вещи. Это могло касаться намёка на правила поведения, как, например, в его знаменитой демонстрации «как неправильно носить монашескую сумку» – закидывать как мешок за спину, закручивать как шарф вокруг шеи, скомкать и сжать в кулак, волочить по земле… Или он мог обыграть чьи-то душевные метания. Как-то раз молодой бхиккху пришёл к нему в сильном расстройстве. Он осознал страдания мира и ужас существ, обречённых на круговорот рождения и смерти, и, осознав это, подумал: «Я уже никогда не смогу снова смеяться, – ведь всё это невыносимо печально». Через сорок пять минут, после рассказанной по ролям истории о том, как маленький бельчонок раз за разом пытался забраться на дерево и словно сноп валился вниз, монах уже катался по полу, держась за живот от смеха, а из его глаз текли слёзы. Он весь просто сотрясался от смеха, того самого, с которым не так давно расстался навсегда.

Последние годы

В 1981 году, во время ретрита сезона дождей, Аджан Чаа серьёзно заболел. Фактически его парализовало. Он чувствовал себя неважно последние несколько лет: его беспокоили головокружения и проблемы, связанные с его хроническим диабетом, – и вот теперь его здоровье разом обрушилось. В течение следующих месяцев он прошёл через несколько курсов лечения, включая пару операций, но лучше ему не стало. Его состояние становилось всё хуже, и к середине следующего года он был практически полностью парализован. Единственное, что он мог, – это слегка шевелить одной из рук. Он больше не мог разговаривать, лишь моргал глазами.

Он оставался в таком состоянии на протяжении следующих десяти лет. Всё менее доступный контроль над некоторыми частями тела ослабевал всё больше, и в какой-то момент он полностью перестал двигаться. Люди часто говорили тогда, что даже в этом состоянии он всё ещё продолжал давать наставления своим ученикам: ведь разве не учил он их, что тело по природе своей обречено на болезни и разложение, и что это никто не в состоянии контролировать? Что ж, эта ситуация была наилучшим наглядным уроком: ни великий мастер, ни даже сам Будда не могут избежать неумолимых законов природы. Главная задача всегда состоит в том, чтобы сохранять покой и свободу, не отождествляясь с изменяющимися формами.

На всём протяжении болезни, несмотря на сопутствовавшие ей физические ограничения, он продолжал давать учения, не только демонстрируя своим физическим состоянием пример непостоянства, обусловливающего жизнь или давая возможность монахам и послушникам ухаживать за своим больным телом. Для ухода за учителем было назначено несколько смен бхиккху, по три-четыре человека в каждой, ведь человеку, поражённому параличом, требуется посторонняя помощь двадцать четыре часа в сутки. Как-то раз двое монахов из очередной смены затеяли перепалку и, как это часто бывает с теми, кто ухаживает за парализованными людьми или теми, кто впал в кому, совершенно забыли, что в помещении находится ещё один человек и, возможно, полностью осознаёт всё происходящее. Если бы Аджан Чаа был в своём обычном состоянии, они бы никогда себе не позволили устроить в его присутствии ссору.