– О нем я не слышал, что настораживает. И какие до тебя доходили слухи?

– Бест чудак и пройдоха. Но, я думаю, он самый талантливый из всех, о ком мы говорили сегодня. Не будь он так любопытен и при этом легкомыслен… Ах да. Сандерс его на дух не переносит почему-то. Так что у вас много общего!

Адам благодарно улыбнулся Томасу.

– Спасибо. За сведения и за компанию. Пойду прогуляюсь по городу.

– Не утони!

Адам скрипнул зубами, глядя на Томаса. Тот обезоруживающе ухмыльнулся.

– Ты не сможешь бежать от этого вечно, друг. Смирись, вдохни полной грудью и не бойся смотреть в новый день!

– Не перетрудись с виски, – хмуро сказал Адам, выходя на улицу. Там в кои-то веки распогодилось, и из-за плотных туч выглянуло солнце – редкий гость в Мильдтоне. Адам снял шляпу и подставил лицо его лучам.

«Не утони!». Адам фыркнул и направился к скучающему кэбмэну на мобиле с новым электродвигателем. В чем-то Томас был прав – нужно немного отдохнуть. А в кэбе, если повезет, получится даже вздремнуть.

Жизнью человека когда-то управляло большое число довлеющих над ним факторов. Мы обязаны были быть сильнее и умнее, чтобы эффективно охотиться. В этом люди мало отличаются от тигров и волков. Но, кроме того, на человека всегда действовал половой отбор. Не все особи имели детей. Отбирались только самые успешные охотники или другие люди, которые достигли верха социальной лестницы.

Нужно, опять же, быть умнее, быстрее, хитрее, сильнее, чем соплеменники, чтобы на тебя обратили внимание. Чтобы у тебя появилось потомство. Это такой же отбор, как и естественный, только внутривидовой. И порой он еще эффективнее. Но теперь мы потеряли его. Не важно кто ты и откуда. Не важно, чего ты добился в жизни и как ты выглядишь. Ты можешь найти себе пару и завести детей. В нашем веке полового отбора уже нет. Любой неудачник может иметь хоть десяток детей с такой же неудачницей.

Это звучит сурово, но в этом есть смысл. От таких браков родятся лишь слабые дети, которые со временем породят еще более слабое поколение.

C.H.

Солнце продержалось на небесах не более получаса. Затем на город опустился привычный сумрак густой облачности. Адам жестом отпустил кэбмэна, кутаясь в плащ. От близости большого водного пространства ему все же было не по себе.

В отличие от Криса, который жил в спокойной северной части города, Сандерс предпочитал застроенную новыми высотными домами набережную Виньи. Ему тут принадлежал фешенебельный многоквартирный дом, где жили ведущие научные сотрудники его собственной лаборатории. А сам он обитал в просторном пентхаусе. Вот только сейчас ученого не было дома, о чем сообщил чопорный дворецкий. С трудом Адаму удалось узнать, что Сандерс отбыл по делам в свою лабораторию, находящуюся на другом берегу Виньи.

Кэб уже укатил, так что Адам решил прогуляться. Благо, хоть небо и заволокло тучами, дождь пока не начался. Если повезет, то так продлится до вечернего тумана.

Недалеко располагался самый большой пешеходный мост через Винью. Адам направился к верхнему, более узкому, ярусу. Сюда пускали граждан по паспортам, если была отметка об общественно полезной работе. По сути, этой частью моста пользовались только сливки общества, к которым добавили полицейских, высшие чины военных, пожарных, профессоров университетов. Обычные работяги, которые впахивали на заводах, расположенных на правобережье Виньи, довольствовались широким нижним мостом, который едва возвышался над рекой. В половодье по нему нередко приходилось идти по колено в воде.

Сам Адам получил отметку об общественно полезной работе совсем недавно, после дела о Похитителе ангелов, и на верхнем мосту еще не был. Поэтому, пройдя до первого пролета, он облокотился на перила, рассматривая реку и районы города внизу. Слева тянулась набережная. Она, как и мост, была двухъярусной. Нижний уровень состоял преимущественно из доков и увеселительных заведений для докеров и моряков. Оттуда же начинался нижний мост. После полудня он был почти так же пуст, как верхний. Зато с утра и вечером, когда сменяются бригады, там не протолкнуться.