Через неделю после взрыва, не желая оставаться одной после увиденного ужаса, Эльза уехала с матерью в Никополь к дальним родственникам, и эта поездка пошла девушке на пользу. В незнакомом городе Эльзе стало намного легче. Но подсознательно её не покидала мысль, что взрыв в детском саду – это начало необратимых событий для неё и для очень многих других людей. Эта мысль пугала её своей отчётливостью.

Спустя четыре дня Эльза возвращалась на пригородной электричке домой одна, так как её мать осталась в Никополе ещё на несколько дней. Локомотив чехословацкого производства дернулся со скрипом и неторопливо потянул старые вагоны в направлении Кривого Рога. На деревянной лавке было неудобно сидеть, а через окно без штор солнечные лучи били прямо по глазам. Почти сразу Эльза отключилась от окружающей обстановки и как обычно полностью погрузилась в свои невесёлые размышления.

– У тебя свободно здесь? – раздался звонкий голос около неё.

«…и все забудут, и останется как есть. Кому надо – заплатят или запугают… а дальше… смерть… и я…»

– Эй, есть кто дома? Я та девушка, со свадьбы – иронично сказала девушка, стоящая перед Эльзой.

– Какой свадьбы? – встрепенувшись и резко повернув голову направо, спросила Эльза.

Девушка с ярко-красными волосами, одетая в серые обтягивающие джинсы, смотрела на неё и саркастично улыбалась.

– Ты что, не смотрела культовый фильм с «Пинк Флойдом2»? – ещё один странный вопрос, который Эльза не поняла. – Я тут сяду. Там полвагона бухих бомжей, так что я лучше здесь посижу. У тебя тут вообще безлюдно.

Это знакомство многое изменило в дальнейшей жизни Эльзы. Девушки в пути разговорились. Собеседница Эльзы оказалась общительной и очень энергичной. Она была порой довольно резкой, но при этом открытой, много и странно шутила. Эльза не понимала и половины её шуток. Тем не менее Эльзе нравилось такой странный и непривычный стиль общения.

– Друзья называют меня Евой Браун3, – после очередной непонятной фразы сказала спутница Эльзы.

– Странное прозвище, – недоумённо заметила Эльза.

– Ну, вообще-то, меня действительно Евой зовут. А «Браун»… Ну, это так, закрепилось за мной. Друзья однажды прикололись, и теперь все меня так называют. А мне так даже нравится. И вообще… сейчас всё странное. Мы живём в странное время, в странном месте… разве не так?

– Ну, так, – ответила Эльза.

Ева наклонилась поближе к Эльзе и еле слышно прошептала:

– А ты никогда не замечала, какой у нас город странный?

– Ну, да… – понимающе закивала Эльза. – Стрёмное место… худший город на Земле; повсюду нежилые зоны, земля проваливается… вместе с домами, и на месте разрушенных шахт уже никогда ничего не смогут построить…

– Не только, – перебила её Ева, – я расскажу тебе кое-что. Кривой Рог переполнен чёрными дырами и аномальными зонами. А ещё… ещё наш город – это длинный лабиринт.

– Чего? – не справилась с очередным удивлением Эльза и засмеялась.

– Ты, конечно, мне не поверишь и скажешь, что ещё никто не потерялся в этом лабиринте, люди типа всё время въезжают и выезжают, как вот мы с тобой, но это только в буквальном смысле, – включила абсурдную аргументацию Ева. – Этот город ещё никого от себя не отпустил. Да, между домами есть проходы, люди ходят по улицам свободно, но я сейчас не об этом. Кривой Рог аномален, наполнен чёрной энергией, и она внутри нас… И выхода нет.

Эльза всё отчётливей замечала, что парадоксальным образом ей приятен милый бред её новой подруги.

– Ты веришь в ад и рай? – спросила Ева.

– Не знаю, я не думала об этом серьёзно. Скорее всего, это загоны религиозных фанатиков, – ответила Эльза.