Но в жизни она уяснила одно – бояться надо живых, а не мёртвых. И она прыгнула вниз. Сгруппировалась, перекатилась по удивительно мягкой земле, и поднялась на ноги. Подобрала свои котомки и обернулась.

Мужики за оградой оскалились. Один из них злобно сказал:

– Оттуда выхода нет, я тебя там найду и …

– Кыр, ворота вон там подальше, – потянул его за собой самый нетерпеливый, показывая куда-то вбок.

Далия подхватила свои котомки и побежала по узкой дорожке из светлых овальных плиток, стараясь убежать в самую глубь. Она пробегала мимо высоких деревьев и странной формы булыжников, и пару раз свернула налево и направо. Остановилась отдышаться и прислушаться. Уняла прерывистое дыхание, а потом вовсе затаила. В той стороне, откуда она прибежала, слышались злые голоса, что явно решили разделиться, чтобы её найти. Девушка огляделась – куда бежать? Где спрятаться? Вокруг были только высокие стволы деревьев да булыжники. Она присела за один из них. Нет, маловат, её сразу найдут. Глаза привыкли к сумеркам, да и свет трёх лун на миг стал ярче, и Далия наткнулась на надпись на камне – «Любимому мужу и отцу Финеусу Торпгаму от жены и сыновей». Так, те придурки говорили же, что это кладбище. Булыжники – это на самом деле надгробия. А значит, она сейчас сидит на чьих-то костях… Далия отшатнулась и упала сидя. Выругалась, поднялась на ноги и подхватила котомки.

Вокруг среди деревьев и светлокаменных дорожек торчали булыжники-надгробия. А вот чуть дальше, в туманной мгле, было видно некое строение. Далия подбежала к нему. Может, это домик смотрителя кладбища? Но это был склеп, заросший мхом и покосившийся. Далия попыталась открыть дверь внутрь – не поддавалась. А позади послышалась ругань, потом кто-то упал, запнувшись о камень – это преследователи нашли способ пробраться на кладбище. Далия побежала дальше. Теперь склепы попадались чаще, но все они были так же крепко заперты от вандалов, как и первый. Пять следующих строений были поновее первого и побольше. Далия даже попыталась пролезть в окошко пятого, но быстро поняла, что звук выбитого стекла её выдаст вернее, чем если она сейчас тут сядет и будет ждать своей мучительной и долгой смерти.

Девушка побежала дальше. К горлу подкатывало отчаяние. Она услышала крики преследователей. Уже не весёлые, а злые, жестокие – им надоело бегать.

И вот в стороне Далия увидела покосившийся склеп. Он уже врос в землю, словно провалился в неё от старости. Склеп весь зарос плющом и колючими кустами. Дверь снова закрыта, но голоса почти рядом.

Далия едва слышно переступила через кусты, что окружали каменное строение, и прислонилась к стене. Пошла вдоль неё, чтобы не заметили. Руками она касалась стены, и в один момент запуталась в ветках, на которых были острые колючки, что впились в ладонь крючками.

– Мыр чует запах, она здесь проходила, – почти близко сказал громкий самодовольный голос. Далия дёрнула рукой, пытаясь освободиться от колючек, но поранила ладонь. Девушка схватилась за стену и постаралась осторожно пробраться за сам склеп позади, но нога при следующем шаге провалилась в яму, и Далия с тихим писком упала в пустоту.

Падение было недолгим, но приземление оказалось болезненным – плечом и бедром девушка больно ударилась о каменный пол. Голова не пострадала, просто в ушах зазвенело, а потом словно ветер эхом принёс слова:

– Я тут видел движение, банда, сюда.

Далия с тихим охом подгребла под себя котомки, огляделась – она непонятно как очутилась внутри склепа. Около стен, под узкими витражными окнами, стояли каменные широкие скамейки. Вот под одну из них она затолкала свои котомки, следом забралась туда сама и закрыла глаза, чтобы их лихорадочный блеск её не выдал.