– Утро, – недовольный, видимо, фактом наступления этого самого утра, сообщил он вместо приветствия. – Я получил. Вы гарантируете достоверность?.. “Глаз” можно обмануть, а данные исказить. Я должен точно знать, что произошло в медцентре. … Нет, как и обещал, никакой огласки. Это личное. … Будем в расчете, когда я удостоверюсь, что записи не подделка.

Так и держа магфон в руке, темный подошел к стойке и протянул пластину-ключ от номера.

– Убирать не нужно. Завтра утром я уезжаю, тогда и уберете.

Администратор взял ключ и покивал, заученно растягивая губы в обязательной улыбке. И пока темный не ушел, вытащил так и не подписанный при заселении гостевой бланк-анкету.

– Прошу прощения, магистр, что задерживаю, не могли бы вы… – и ручку подал. Постоялец потянулся было, но тут его магфон снова загудел.

– Холин, – отстраненно ответил некромант.

Только что вот морда каменная и слова, как сквозь зубы, цедил, а тут враз оттаял.

– Мика…

Замер и едва проглянувшая улыбка пропала, как и не было. В голосе прорезалось беспокойство.

– Я в Штиверии. Что случилось?

И что-то однозначно случилось, потому что мгновением позже магфон в руке смялся, как картонка, а темный впился пальцами в стойку. Администратору явственно послышался треск мореного лакированного дерева, проминающегося под пальцами… уже не совсем пальцами… Лицо – белой застывшей маской. Еще удар хватит от новостей, хлопот не оберешься.

– Магистр Холин, вам нехорошо? – осторожненько спросил служащий.

– Да… Нет… Нормально. – Стойку отпустил, а в голосе не то сип, не то рык. – Обычно. Как… как всегда. Все, как всегда. Все. – И уже спокойно. – Где подписать?

– Т-тут, – ручка в руке служащего дернулась, и вместо птички на бланке осталась невнятная кривулина.

Некромант подписал, не глядя. Вообще не понятно, куда он смотрел. Развернулся и пошел к выходу, как слепой, который точно знает, где что, но не видит. Администратор за время работы разных страхов навидался, и даже жутковатый синий костяк, которым постоялец до мокрых штанов напугал новичка-коридорного, сдуру разбудившего его на час раньше, не был так страшен, как это вот застывшее лицо с глядящими в никуда черными, как мрак, неподвижными глазами.

16. Часть 2. 100 оттенков багрянца. Глава 1.

Subito piano

Он лежал на спине, раскинув руки, усыпанный багряными листьями. Весь. Листьев не было только на лице и груди. На груди было другое. На идеально-гладкой светло-золотистой коже, чуть пониже точеных ключиц расползся уродливой рваной кляксой знак “эста”. Его не резали, продирали по коже чем-то зазубренным, стараясь причинить больше боли.

Длинные волосы, подсвеченных поднимающимся солнцем, разметались, и багряное смотрелось в них жутковатым украшением. В широко распахнутых дивных глазах отражалось светлеющее небо. Они растеряли внутренний свет, но не стали от этого менее красивыми. Скулы смотрелись резче. И подбородок. На идеально очерченных губах застыла спокойная и немного мечтательная полуулыбка.

Сухой золотистый лист крутнулся в воздухе, скользнул по изящному остроконечному уху, и тут же покраснел. Шаг вперед и ощущение, что под тонкой подошвой – податливое и влажное.

Я стояла на границе, где заканчивалось золото и начинался багрянец. Листья за чертой были те же, что и перед ней, просто покрытые тонкой пленкой крови. Нечеловечески яркая, она все еще не свернулась и не потемнела и пахла иначе, не железом – полынью, гвоздикой и нагретой травой. Еще один сухой золотой лист опустился прямо на вырезанный на коже знак и распался дымной струйкой.

“Эста” сам по себе ничего не значит в магии. Это было просто напоминание о прошлом. Записка.