– О! Лис! Извини.

– Ничего, – мило заулыбалась Лисия, но от моих глаз не укрылось, как она характерно прикрыла рукой живот в момент столкновения. Там и живота не было, но жест…

– Кое-кого можно поздравить? – ухмыльнулась я.

– Кое-кого – можно. Меня, например. Только не вздумай Альвине звонить. Вдруг ему неприятно будет, я же не нарочно, – странно отозвалась она.

Так-то я не слишком быстро соображаю, но тут…

Мрак и тьма! Вот так новости! Оказывается, дружественная семейная ячейка распалась по причине случайного блуда, а я даже не в курсе. Одно радует, раз уж Мар меня из заточения выпустил, я быстро свою информационную отсталость компенсирую.

– А Найниэ хоть бы слово сказал, – ошарашенно проговорила я. – Может он потому такой трогательно печальный в последнее время? Ты бы поговорила с сыном, Лис.

– Я бы поговорила, если бы сын бывал в своем доме чаще, чем в вашем. Как приедет, так вечно у вас толчется. Я бы еще поняла, чтоб ваши Лайм с Дарой ему ровесники были, так нет.

– О! А ты к нам приходи, после работы. На чай, или даже на ужин. У нас сегодня Годица, так что точно будет что-нибудь вкусное, она мне полчаса про кровяную колбасу по магфону трещала.

Лисия характерно сбледнула, причем так резко, что веснушки вслед за кожей не успели и проступили на носу и щеках вызывающе ярко, хотя обычно были почти незаметны. И снова исчезла. Но на сей раз я знала, куда. Дверь в дамскую комнату была чуть вперед и направо по коридору. Плавали, знаем. Самое поганое время – первые три месяца. На Найниэ ее так не полоскало, она еще хвасталась, как легко быть беременной, никакого дискомфорта, только живот побольше, а я ей тогда еще сказала, что если б это был не эльф… Однако, упс.

Но сюрпризы были не все. И не все встречи.

Выйдя из УМН, я ощутила несказанное облегчение. Все же напичканное мириадами защитных, охранных и тьма знает еще каких заклинаний здание это вам не в парке гулять. Я пощурилась на солнце до золотистых пятен в глазах. Еще неделька и можно будет забыть про куртку днем. Видимо, пятна и стали причиной столкновения, а не моя невнимательность, потому что не заметить инквизитора, когда он не прячется, невозможно.

– Светен Арен-Тан! – поздоровалась и одновременно извинилась я и бросилась помогать собирать раскатившееся добро.

Длинный узкий футляр, ощетинившийся полыхнувшими светом печатями, инквизиторские пальцы выдернули из-под моих буквально за долю мгновения до…

/ И-и-и-и-и…/

…контакта. Я моргнула перебрала занемевшими пальцами. Ну кто так делает? Мог бы просто сказать, что охранка на магмаркеры настроена, так и без руки недолго остаться. Зато папки мне собрать и сунуть в раззявленную пасть пострадавшего саквояжа разрешили.

– Мадам Холин, – меня передернуло, отомстил за оторванную у саквояжа ручку и обмадамил.

Я натужно радостно лыбилась, дотошный служитель ордена буравил меня взглядом. То ли извинений ждет, то ли в бездну послать хочет, но ранг и воспитание не позволяют хамить.

– Как дети? – вдруг спросил он, и я уже собравшаяся было совсем уйти, запнулась на ровном месте.

– В порядке, – ответила, чувствуя, как на затылке начинают топорщиться волосы, а на лопатках – перья. Руки с проклюнувшимися когтями я предусмотрительно сунула в карманы.

Арен-Тан растянул тонкие губы. Ему моя реакция в новинку не была, и он ее явно ждал.

– С возвращением на службу, – проговорил инквизитор. – Но будь я на месте инструктора, вы бы не прошли.

– Почему это?

Снова следит за мной или и не прекращал?

– У вас, как всегда, контроль хромает, впрочем, женщинам это свойственно. Всего доброго, Митика. Не забудьте уведомить учетную палату о возобновлении лицензии.