– Пусти! – взвизгнула, но Арен рванул ткань, послышался треск. И тут адепт Ордена Света резко переменился в лице, глаза расширились, а рот приоткрылся, придав выражению лица весьма глупый вид. Взгляд был направлен ниже лица, на грудь, но вряд ли обнаженная женская грудь способна вызвать у мужчины подобный шок.

– Древний, – еле шевеля губами, промямлил он.

И тут две каменные горгульи, охранявшие мое ложе, сделали шаг вперед, а в дверь вбежала всклокоченная Лаэш с кинжалом наизготове.

– Все в порядке, – крикнула мертвой девушке, дабы предупредить кровопролитие, прикрываясь остатками от ворота. Лаэш махнула рукой, и горгульи отступили, вновь став каменными изваяниями.

Арен с вытянувшимся лицом пялился на мою грудь, словно не замечая ничего вокруг, потом вдруг отвел взгляд и пробубнил:

– Простите, я не знал, – и вдруг поднял глаза на меня, в них отражался ужас, будто он в бездну заглянул.

Пусть и не зная правил, я включилась в новую игру, коварно ухмыльнулась и произнесла:

– Не знание не освобождает от ответственности.

– Я все сделаю, – запричитал парень, – Все сделаю, что обещал. Я не подведу! Только не убивайте, я все сделаю.

– А теперь иди к себе и… – даже не знала, что ему приказать, – Подумай. Хорошенько подумай над своим поведением.

Адепта Света как вихрем унесло, едва не сбив удивленную Лаэш с кинжалом в руке. Когда Арен исчез, она убрала оружие, улыбнулась, подняла брови и пожала плечами, дескать, мрак его знает, что все это означает.

А я сменила платье и побежала через кладбище, желая поскорее побеседовать с магистром. Но до парадного входа не добежала, меня перехватили сильные руки, резко остановив, и я чуть не захлебнулась глубоким вдохом.

– Что случилось? – встревожено спросил магистр.

– Вы знаете, что такое ашхсит?

– Это минерал. Ты разбудила защиту, чтобы сообщить мне это?

– Почти. Арен, – и я запнулась, потому что не хотела делиться с магистром столь интимными подробностями, как моя обнаженная грудь, – Он сказал, что я древний.

– Так и сказал? – рассмеялся лорд Эрсиэ, – А я бы не дал больше шестнадцати.

– Он увидел шрам на груди.

Улыбка исчезла с лица магистра, брови нахмурились, и он крепче стиснул мои плечи.

– Это при каких же обстоятельствах он его увидел? – его оценивающий взгляд скользил по верхней части платья.

– Он на меня напал.

– Не поверил, что я просто так отпустил тебя.

– Нет, по другой причине напал, – ответила и покраснела.

И он вдруг крепко прижал меня к себе, так крепко, что ни вздохнуть, провел рукой по волосам и прошептал:

– Маленькая, – с такой нежностью, что сердце замерло, а потом отстранился, взял за руку и повел к себе, – Ночуешь у меня, не спорь. И ничего я с тобой не сделаю. Просто не хочу, чтоб всякие адепты к тебе шастали.

***

В оранжерею подали чай с булочками. Такими легкими и воздушными, что можно не заметив съесть десяток. А чай пах лесными травами и медом. Магистр молча наблюдал, пока я наслаждалась шедевром местного кулинара. Мертвого кулинара, – вдруг подумала я.

– Магистр, – я все-таки не сдержала любопытства и поинтересовалась, – А кто готовит в замке?

– О, Хаарон был когда-то придворным поваром при правлении императора Итерана третьего, весьма талантлив.

– Был придворным поваром, когда был жив? – спросила осторожно.

– Естественно. Я долго его восстанавливал и весьма горд этой работой. Практически все тело подверглось разложению и множество тканей пришлось пересадить с более свежих тел. Но я рад, что удалось пробудить ту часть сознания, которая отвечала за его кулинарный талант.

Аппетит сразу испортился, и я отложила едва надкушенную булочку, не решившись спросить, кто собирал травы для чая. И чтобы не думать обо всем, чего касались мертвые, заговорила об ашхсите: