– Пустите, – пискнула я.

– Чем он тебя так? – словно не слыша меня, продолжил магистр, – Он должен был только одежду порвать. Я ведь все контролировал. Он не мог. И оружия у него не было. Как ты вообще рукой шевелишь? Тут и ключица задета, а может в сердце осколки попали, легкое… – и странный, полный непонимания взгляд на меня. А до меня вдруг начало доходить.

– Должен был только одежду порвать?.. – не своим голосом произнесла, – Должен был?! Вы это специально! – из глаз брызнули слезы, – Вы натравили эту тварь! На меня! Ненавижу!

Я со всей силы толкнула магистра, вырвалась и заперлась в ванной. Села прямо на пол, прислонившись спиной к двери, уткнулась лицом в колени и зарыдала в полную силу. В голове не укладывалось, как магистр мог так поступить со мной? А я-то еще и благодарна была за спасение. Покойника тащить помогала, глупая. Ненавижу! Найду лечение и уйду к тьме подальше! Пусть сам со своими мертвяками управляется!

– Дайренн, – послышался голос лорда, – Позволь помочь. Я не хотел, правда.

– Идите в мрак!

Не хотел он, как же. А чего тогда хотел? Это не обучение, а сплошное издевательство. Теперь понимаю, почему в Аринкае некромантия под запретом. Мерзость это, вот и все.

И тут я упала назад, не прекращая рыдать. Дверь, которую я подпирала собой, вообще-то открывалась внутрь, но магистр просто вырвал ее вместе с косяками и частью стены. Лицо его исказил гнев, глаз засиял желтым огнем, губы сжались в линию.

– Ты – некромант, а не принцесса, – зло прошипел лорд, а потом схватил перепуганную меня, перекинул через плечо, как мешок с картошкой и понес куда-то по темным лабиринтам.

Я визжала, избивала его кулаками, но магистр абсолютно не реагировал, будто я вообще не живой человек. Конечно, привык иметь дело с умертвиями, вот и ко мне относился так же.

Лорд пинком открыл незаметную дверь и меня ослепил яркий свет, а потом магистр довольно грубо бросил меня на стол так, что я больно ударилась позвоночником.

– Рекомендую перестать сопротивляться, – произнес он и влил мне в рот какую-то противную жидкость, – Впрочем, и так сейчас перестанешь.

Я закашлялась, часть выплюнула, попыталась встать, но мир вокруг вдруг задрожал, закружился.

– Что это? – на удивление спокойно спросила, не переставая держаться за стол.

– Мак, – ответил магистр.

А я знала, что такое мак. Его используют во время операций. Маковое масло обезболивает, но не всегда лишает сознания. Зато лишает воли. Вот и я покорно распласталась на столе, не обращая внимания на то, как магистр проводит пальцем по краю раны, касается металлическим предметом кости. Слышу, как там что-то хрустнуло, но мне совершенно все равно.

– Если бы не знал наверняка, решил бы, что ты неупокоенная.

– Почему? – спросила равнодушно.

– С такими ранами не живут. И чем он тебя так?

– Это не он, – вдруг ответила, хотя сознаваться совершенно не собиралась.

– А кто же? – удивленный взгляд из-под чуть приподнятых бровей.

– Давно еще на штырь напоролась. С тех пор не заживает, – голос звучал как чужой.

– У лекаря была?

– Да. Бесполезно.

– Болит?

– Совсем нет. И не мешает.

– Почему сразу не сказала?

– Не хочу в лепрозорий.

– Это не лепра. Я зашью рану, сращу кость. Но с тобой что-то не так.

– Не так, – согласилась.

В его руках мелькали блестящие золоченые инструменты, кажется, он даже что-то резал, потом зашивал, с кончиков пальцев струился странный зеленоватый свет, что-то хрустело и хлюпало. Но не было ни страха, ни боли, ни даже брезгливости, когда увидела его окровавленные руки. Просто отметила про себя, пахнут они не очень. А потом, кажется, провалилась в сон. Приятный и безмятежный, несмотря на ситуацию.