– Все? – как-то грустно уточнил Марк, очевидно, уже не раз слышавший подобные обещания.

– Все! – Элиссон решительно кивнула.

– Отойди, – попросил Марк. – Ты загораживаешь Дениз, а я и так слишком редко ее вижу.

Она его ударила сумкой с инструментами, потом обернулась к опешившей от услышанного Дениз и замахнулась уже на нее, но какой-то парень из компании Марка успел перехватить Элиссон за запястья. Марк же подхватил Дениз под руку и потянул за собой к выходу со двора, и она позволила ему себя увести.

– Надоели, – жаловался Марк, когда они сидели на скамейке в парке и пили купленный им кофе. – Еще похожи друг на дружку что на лицо, что повадками… Как будто попал во временную петлю, и каждый день теперь одно и то же…

Дениз кивала невпопад, соображая, как теперь оправдываться перед Элиссон за случившееся. И когда Марк спросил: «Так ты согласна?», снова кивнула, не слушая.

– Знал, что на тебя можно положиться, – он улыбнулся и, взяв ее руку в свою, притянул к себе и поцеловал тыльную сторону ладони. – Кстати, мы отлично смотримся вместе – ты как художник должна оценить.

– Что? – не поняла Дениз.

Марк рассмеялся. И во второй раз она слушала уже внимательно, но все равно согласилась побыть его фиктивной девушкой. Ей казалось, что делает это ради Элиссон – сторожит парня от других, ведь у них на самом деле не всерьез, а потом он осознает и…

И все оказалось серьезно, просто Марк не знал, как еще сблизиться с вечно витающей в облаках Дениз. А тут так удачно сложилось. Элиссон злилась недолго и вскоре стала встречаться с другом Марка – Биллом. И для Дениз настало золотое время, и казалось, что оно будет длиться вечно. И длилось бы, если бы не…

Если бы не проснувшийся дар некроманта.

Тема смерти, крови, ран и неизлечимых болезней с подросткового возраста пугали Дениз. Это было странно, ведь еще в детстве она собиралась стать врачом и, в отличие от своих сверстников, не боялась уколов и стоматологов. Но потом что-то изменилось, и из двух увлечений осталось одно – рисование. Родителей, как ни странно, это устроило, и они оплатили обучение в колледже искусств. И все шло хорошо, даже анатомию Дениз осилила без проблем.

Но мистеру Александроффу, преподающему у них живопись, не нравились ее «прилизанные» рисунки. Они казались ему оторванными от реальности, оттого безжизненными. Слишком красивые люди, всегда светлые пейзажи, сплошной позитив. И почему бы не оставить все как есть? Только преподаватель попался упертым и отказывался ставить зачет.

– Фальшивка! – возмущался он. – Все – фальшивка! Все твои рисунки. Ненатуральные!

– И что мне тогда рисовать?

Мистер Александрофф не ожидал, что Дениз так быстро сдастся. Его глаза заметались по кабинету в поисках подсказки. Взгляд уперся в приготовленные для следующего занятия альбомы с репродукциями художников эпохи Ренессанса. Один из них оказался раскрыт на странице с картиной Андреа Мантеньи «Мертвый Христос».

– Смерть! Нарисуй мне смерть. Но не приевшуюся всем старуху или оскаленный череп в балахоне и косой. Нарисуй смерть человека. Такую, чтобы даже меня пробрало. Только не смей срисовывать с классики! Свое рисуй! Иначе так ничему и не научишься. А со своими «сахарными» человечками больше не приходи – у меня от них скоро диабет случится.

«Диабет у тебя случится, потому что жрешь все подряд!» – подумала Дениз, но вслух пообещала принести требуемое.

Ждать сочувствия от друзей оказалось бесполезно. Элиссон посоветовала написать на мистера Александроффа жалобу и не заморачиваться. Марк, как ни странно, требование преподавателя поддержал.