Она очнулась в палате интенсивной терапии. В локтевом сгибе правой руки торчала игла капельницы, на левой болталась «прищепка» с проводом, тянущемся к стойке с монитором. Оставалось порадоваться, что на лице нет кислородной маски, и тому, что не зря слушала порой излишне рациональную Тильду, когда та рассказывала про минимальную медицинскую страховку, ну и, конечно, разозлиться на себя.

– И какого хрена там произошло?!

– У тебя остановилось сердце, – ответил снизу голос Илая Рейвена.

Он сидел на полу рядом с кроватью и выжидающе смотрел на Дениз.

– Ты пытался меня убить?

– Да, – не стал отпираться призрак. – А теперь думаю, хорошо, что не получилось, иначе бы ты тоже стала призраком, и мы навечно были бы скованы одной цепью. И не смотри так, как будто не знаешь о существовании цепи, с помощью которой ты вытащила меня из небытия и приковала к себе!

Илай злился не напоказ, и монитор от его слов пошел рябью и запищал, как будто у Дениз опять остановилось сердце.

Вбежала медсестра, увидела очнувшуюся Дениз и принялась расспрашивать о самочувствии. Та чувствовала себя на редкость хорошо, без обмана хорошо, как будто для счастья ей не хватало всего лишь выспаться. Ну или та прозрачная жидкость, что по капельнице поступала в вену, оказалась по-настоящему целительной влагой. И раз уж Дениз оказалась в порядке, сразу же попросилась домой, чтобы не оставить здесь помимо страховки еще и содержимое кошелька. Скудное содержимое, стоит заметить.

Илаю, в отличие от того же Ричарда «Ричи» Голда, манеры не были чужды, и он даже отвернулся, когда Дениз переодевалась из больничной пижамы обратно в свои вещи. И здесь снова нашлась причина порадоваться – одежда сильно не запачкалась, а значит, до дома можно добраться в относительно приличном виде. На работе ее вряд ли сегодня ждут, и освободившееся время можно потратить на прачечную…

– У тебя подозрительно довольное лицо, – нарушил молчание призрак, когда они вышли из больницы и направились к метро.

Дениз пожала плечами – настроение действительно было хорошим, но оправдываться за такое перед мертвецом? Да ни за что в жизни!

– Ну, раз все в порядке, и ты улыбаешься, то, может, отпустишь меня? – не унимался Илай. – Серьезно, отпусти, а? Зачем тебе мертвый я? Даже если ты реально влюбилась, то все равно это как-то ненормально!

– Не влюблялась я в тебя, – отмахнулась Дениз и зашагала быстрее.

– Ага, а целоваться полезла…

– Да не лезла я к тебе целоваться! – щеки вспыхнули при воспоминании случившегося на остановке. – И вообще! Это все ты! Ты! И это… магия твоя…

Не врала – тогда она и впрямь поддалась очарованию, причем не очарованию самого Илая, а скорее очарованию моментом. Наверное, Пигмалион чувствовал что-то похожее, когда ожила Галатея. Только вот Галатея не пыталась его убить. Или в мифах про этот момент умолчали…

– Отпусти меня, – в голосе призрака послышались угрожающие нотки.

– Отпущу! Вернусь домой, переоденусь, спущусь в прачечную – там и подберем тебе кого-нибудь подходящего.

– Подходящего для чего?

От удивления Дениз даже остановилась и обернулась к Илаю, и спешащий мимо прохожий толкнул ее плечом, убирая с дороги. Другие, наоборот, старались обойти девушку, недоуменно рассматривающую пустоту. Знали бы, что она в тот момент пыталась понять, издевается над ней призрак или нет, вообще перешли на другую сторону.

– Для возрождения… Вы же все как один только об этом и мечтаете! Вернуться к жизни!

– Ты дура? Какая еще жизнь?! Я хочу обратно в небытие!

Она не понимала, что происходит. Все призраки до этого хотели лишь одного – возродиться. Даже те, чьими душами она защищалась от нападавших или пытающихся ее ограбить, при попадании в чужое тело всегда благодарили прежде, чем уйти по своим делам. Никому из них не хотелось вновь возвращаться в мир мертвых. Никому, кроме Илая Рейвена.