Сейчас же…

Это была холодная злость бойца. Она поднималась в ней волной, не мешая дышать и двигаться, но словно покрывая окружающий мир пеленой льда. Да что ж это за семья такая?

– Вы, разумеется, ответили сплетникам, чтобы те прекратили распускать гнусные слухи? – ледяным тоном поинтересовалась Каирис. – Сказали, что в них нет ни слова правды? Что позорить невинную девушку подло и Четырехликий обязательно накажет клеветников?

Дядюшка поперхнулся очередным пирожком.

Конечно, ничего такого он не сказал. Еще небось и погоревал всем напоказ, и разобраться пообещал… «Я ж тебя, гадость такая!»

– Так что, дядюшка? – продолжала наступать Каирис. – Или у вас ума не хватило подумать? У вас две дочери, если я такая падшая и нехорошая, какие они? Все от одного корня! Моя мать сестрой вашей жене приходится. А вы…

Дядюшка сложил губы в куриную гузку.

– Каирис, прежде чем ругаться с достопочтенными людьми, я должен разобраться, насколько правдивы слухи.

Девушка выдохнула.

– Ах вот как, значит! Тогда по порядку! Слухи – вранье!

– Все?

– Я собираюсь открыть леанти. Это правда. И уже получила грамоту от представителя гильдии. Это не преступление.

– Но глупость редкостная!

– Да неужели?

– Ты – женщина.

– Девушка.

– Тем более! Ты просто не справишься с такой тяжелой задачей!

– Да неужели? – Каирис прищурилась.

– Ну да. Другое дело, если ты выйдешь замуж, и делами займется твой муж. Если кто захочет тебя взять, опозоренную-то…

– Интересно, чем опозоренную?

– Ты живешь с мужчиной?

– Нет!

– Но…

– Это квартирант. Я флигель ему сдаю. И все.

Дядюшка взволновался всеми тремя подбородками.

– Каирис! Ты хоть понимаешь, насколько это неприлично?

– Нет. Не понимаю, – отрезала Каирис. – Что неприлично? Спать дома? И жить одной? Но тут кругом чужие дома! И мужчины в них тоже проживают!

От возмущения она выразилась коряво. Но дядя понял.

– То чужие. А то…

– Сатро Арсайн мне тоже чужой.

– А я надеялся, что я вам все-таки друг, кана Каллан. – Таши словно материализовался и встал в дверях.