– Где, вы говорите, тут ближайшая деревня?

– Деревня?

Голос звучит совсем рядом. Я оборачиваюсь. Брюнетка стоит прямо за моей спиной. Явно боится отойти надолго. Пугливая такая. Взгляд опустила, с ноги на ногу переминается, губку нижнюю покусывает. Ну не цветочек ли?

После переодевания смотреть на пышногрудую красавицу ещё приятнее. Юбку она оставила свою, хоть та и разорвана в паре интересных мест. А вот рубаху сняла с самого худого мужичка. Теперь её грудь, туго затянутая в ткань, выглядит ещё аппетитнее. Были бы на рубахе пуговицы – отлетели бы враз.

– Деревня. Село. Жильё человеческое, – уточняю я, отрываясь от созерцания прекрасного. – Вы сами откуда?

– Я не оттуда, – решительно заявляет брюнетка, мотая головой, из-за чего тёмные локоны колышутся волнами. – Мой дом далеко отсюда.

– Давайте сначала до ближайшего жилья дойдём, а там и помощи, и транспорта попросим.

– А нам дадут?

– Мне – дадут! – уверенно заявляю я. – Идти куда?

Брюнетка тычет тоненьким пальчиком в сторону одной из дорог.

Мысленно задаю направление своим полу-зомби и подаю девушке руку.

– Вы как? Идти сможете?

– Смогу, – отвечает брюнетка, но не делает ни шагу.

– Что-то не так?

Милашка надувает и без того пухлые губки и пылко выдаёт:

– Я вас теперь ни за что не брошу. Вы мне жизнь спасли! Пока долг не отдам, буду с вами, господин…

Её готовность отплатить добром на добро умиляет. А ещё я понимаю, что не представился.

– Ксандр… – начинаю я, и на том останавливаюсь. – Зовите меня просто Ксандр.

Не хватало ещё нарваться на знакомых моего бати. Они расскажут, где я нахожусь. Он пришлёт подмогу. И всё испортит. Уж лучше оставаться инкогнито.

– Лейла, – представляется брюнетка, потупив взгляд. – Можно просто Лиля.

Лилия! Так я и знал, что она цветочек.

– Очень приятно, мадмуазель Лейла. – Подношу её руку к губам и целую. – А пока мы путешествуем, милая Лиличка, расскажите мне, как так вышло, что вы оказались одна, далеко от людей, ещё и без охраны.

* * *

– Почему огонёк такой тусклый? Почти прозрачный.

Мужчина с короной на голове и в длинной белоснежной мантии, покрывающей парадные бело-голубые одежды, пристально разглядывал развёрнутую в центре комнаты магическую карту. Обошёл её кругом. Наклонил голову в одну сторону, затем в другую. Напоследок ткнул пальцем в еле заметный огонёк посреди полей и повернулся к стоящим позади придворным.

– Это же она? Я правильно понял?

– Всё верно, ваше величество! Она, – с лёгким поклоном ответил ему придворный маг королевства – дряхлый старик с окладистой белой бородой.

– И почему она такая тусклая? Спать легла?

Маг подошёл ближе и присмотрелся к еле заметному огоньку.

– Свет её души уже почти погас…

– Это я и так вижу! – перебил его монарх. – Я вас, бестолочи, спрашиваю почему?

– Попалась, гадина, – предположил воевода, делая шаг вперёд и вытягиваясь во фрунт перед своим повелителем. – Как пить дать попалась! Я же вам говорил, ваше величество, не годная она диверсантом идти. Баба же…

– Да не баба она! – возразил ему худой болезненного вида казначей. – Да и вообще не человек она! Падаль! Тёмная…

Он замолк, стушевавшись под взглядом грозного военного. Только губы беззвучно шевелились, объясняя, оправдываясь, приводя всё новые и новые аргументы.

Послать девчонку уничтожить крохотную деревушку на окраине королевства было его идеей. И теперь он прикидывал, во сколько казне обойдётся нанять нормального охотника на нежить, а ему – его опрометчивое желание разжиться на удачном стечении обстоятельств.

Девица попалась городским стражникам на несложной афере, и казначей, имея немалые связи, приберёг ценный актив для себя лично. Но тут король начал искать исполнителя для диверсии. Был готов заплатить любую цену. Тем более, что миссия-то практически невыполнимая. Они не раз и не два пытались стереть с лица земли стойкую деревушку вместе с её упрямыми жителями. А у казначея как раз организовалась дочка на выданье. Свадьба на носу, а приданое из своих сбережений отдавать жалко.