Мир подёрнулся пеленой, став мутным и безразличным, а потом резкая боль обожгла моё лицо. Я уставился на часто дышащую перепуганную северянку.
– Тьма темнючая! – выпалила стоящая за ней Мира.
Племянница тяжело дышала, а её глаза были большие и круглые, как винные чаши.
– Гашпадин, филильге́ффи мель. Э́га этла́фа э́кки аф, – протараторила Таколя дрожащим голосом на родном языке, а потом перешла на наш. – Вы жаштыли. Вы не шевелились и сшмотлели в одно мешто. Даже глажа не молгали. Мне стлашно. Я долго тол-мошитьващ, но вы так и штоять. Я удалить ващ ладонью по личщу. Площтите меня, гашпадин. Площтите, пожалущта.
Она упала на колени и вцепилась в край моей тоги в страхе, что я стану её наказывать. По лицу потекли крупные слёзы. Я дотянулся до стола, взял кубок с чистой водой и высыпал порошок, постоянно хранящийся у меня в поясном кошельке в пузырьке. После чего выпил половину. Другую половину протянул рыдающей рабыне.
– Пей.
– Это что? – осторожным голосом спросила Мира, разглядывая сосуд в моих руках.
– Это лекарство. Оно укрепляет рассудок, – ответил я и пробормотал еле слышно. – Второй раз за седмицу, и сразу в начале смены. Нужно в отпуск. Нужно отдохнуть.
Мира молча переводила взгляд то на меня, то на мой якорь. А Таколя трясущимися руками держала кубок и пила из него, давясь слезами.
– Поехать бы сейчас по разным местам, – мечтательно произнёс я. – Синие грязи, горячие ключи, хвойный лес. Благодать. Тишина. Покой. Мира, поедешь со мной?
– А учиться? – спросила племянница.
– Там и будем учиться. Вечерами после грязей и на корабле во время странствия, – протянул я.
– Поеду. А её тоже возьмём?
– Да, мне ведь нужен люминэя-маяк, но хотелось бы без принуждения и лишних слёз. Жаль, что она меня считает исчадием ада.
– Ващ, навелное, нет, гашпадин, – старательно проговаривая чужие слова, произнесла северянка, – вы доблый.
Я улыбнулся и легонько провёл пальцами по её густым рыжим волосам. Да, я некромант, воле которого подвластны сотни и сотни трупов, но никто не может ценить жизнь больше, чем те, кто ежесекундно ходит рука об руку со смертью. Жизнь бесценна.
Но этой жизни нужен отпуск…