– Если нам и правда предстоит много бесед, ещё посмотрим, кто от кого взвоет.

Призрак коротко посмеялся, и на этой ободряющей ноте Ева покинула кухню – радуясь, что потрудилась запомнить путь к лестнице, по которой они с некромантом поднимались, когда её первая безумная ночь в иномирье только начиналась.

Ценная гостья, стало быть? Ну-ну. Понять бы ещё, за что её так ценят. И предстоящий завтрак – самый подходящий момент, чтобы это узнать.

Некромант сдержал слово. Вскоре после того, как Ева вернулась в комнату, в дверь постучали: за порогом оказался ещё один скелет в платье, который (подумать только!) поклонился и жестом велел следовать за ним.

Столовая располагалась неподалёку от кухни. Такая, какой и положено быть замковой столовой – огромный камин, бесконечный стол и скамьи, длинные, как анаконда. Герберт ковырялся в тарелке, восседая в кресле с высокой бархатной спинкой; ковырялся не глядя – всё его внимание было приковано к книге, парившей над столом прямо напротив глаз, – и левой рукой, что ко всем прочим его примечательным чертам прибавляло диагноз «левша».

– Знакомься, Эльен, – услышав Евины шаги, сказал он. – Наша гостья. Тебе предстоит поведать ей об особенностях нашего мироустройства, обучить её тонкостям этикета и учесть, что ей предстоит произвести благоприятное впечатление не только на неотёсанных простолюдинов. Надеюсь, она не столь безнадёжна, как кажется. Это Эльен, мой дворецкий, и он будет учить тебя тому, на что я не собираюсь тратить силы и время. – Призрак, дежуривший неподалёку от стола, бесстрастно и чопорно поклонился, выдав их знакомство лишь сочувственно-ободряющим взглядом. – Садись.

Ева тихонько хмыкнула (очень хотелось фыркнуть, но фырканье вышло бы слишком выразительным и демонстративным, а злить того, от кого зависит твоя не-жизнь, она всё ещё считала не самым разумным поведением). Послушно села – вопреки законам комедийного жанра, не напротив некроманта, на другом конце бесконечного стола, а на скамью рядышком.

Разглядев, что лежит на столешнице, схватила знакомый телефон в сиреневом силиконовом чехле.

– Так и думал, что это твоё, – скучающе прокомментировал Герберт, пока Ева упоённо стучала кончиком пальца по сенсорному экрану. Телефон исправно работал, даже не вырубился: разве что сеть ожидаемо не ловил. – Нашёл это в твоём платье, решил, тебе это… что ты делаешь?

Последнее он уточнил, сощурившись от автоматической вспышки камеры – та запечатлела лик некроманта на фоне камина и на миг придала надменному голосу некое подобие человечности.

– Фото. На память, – пояснила Ева, демонстрируя Герберту картинку, прежде чем убрать телефон в карман штанов.

Пожалуй, потом надо будет сделать селфи. Много селфи, и с некромантом – украдкой – тоже. Поможет убедиться, что всё это ей не пригрезилось. Хотя если в какой-то момент Ева проснётся в своей постели, а фото в телефоне благополучно не окажется, это будет не худший вариант: при всех плюсах подобного приключения увидеть его во сне – тоже неплохо, а оказаться дома живой и с целёхоньким Дерозе в придачу – ещё лучше.

Впрочем, если это всё-таки не сон, хорошо, что сети нет. Не то Ева уже заспамила бы друзьям всю ленту инсты и твиттера, с хэштегом #мирдолжензнатьчтоязомби.

– В следующий раз убедительная просьба предупреждать, – сказал Герберт холодно. – Могу случайно решить, что ты пытаешься ослепить меня и убежать, и сделаю что-нибудь, вследствие чего ты попрощаешься либо с сознанием – временно, либо со своей игрушкой – навсегда.

Вопреки Евиным ожиданиям, столкновение с технологиями не только не заставило некроманта испытать священный трепет, но как будто ни капельки не удивило. Впрочем, отбросив идеи ещё для пары твитов, девушка сконцентрировалась на том, что было действительно важно: