– Вы только осторожно с ним, ваше благородие. Барин дюже злой сейчас и вспылить может по любому пустяку. Может и на дуэль вызвать, если что не по нраву…

Интересный расклад! Только дуэлей на пустом месте мне не хватало. Хоть я и не являюсь дворянином, и по идее «не достоин» становиться к барьеру, но кого такие мелочи будут волновать, если господин ротмистр закусит удила? Грохну придурка без разговоров, тем более выбор оружия будет за мной, но зачем мне такая скандальная слава нужна? Чтобы от меня все потенциальные деловые партнеры шарахались? А отказываться от дуэли, ища различные уловки, – это значит вообще закрыть себе доступ в местное «высшее общество», куда я очень стремлюсь попасть. Ладно… Если увижу, что имею дело с неадекватом, то сразу же вежливо откланяюсь, чтобы не доводить ситуацию до критической…

Павел Игнатов оказался молодым крепким мужчиной возрастом чуть за тридцать. Он принял меня в гостиной довольно настороженно, явно давая понять, что не надеется услышать от такого расфранченного хлыща, как я, что-то заслуживающее внимания. Но любопытство все же пересилило. Не каждый день к нему приходят отпрыски одного из богатейших промышленников Российской империи, да еще и предлагают какое-то дело. Тем не менее вел себя хозяин вполне учтиво и в вежливой форме поинтересовался, какого хрена мне тут надо?

Поздоровавшись и представившись, я расположился в удобном кресле за столом и, отказавшись от предложения закурить, окинул взглядом гостиную, украшенную портретами предков (причем в основном в военных мундирах). А затем перешел к цели своего визита.

– Павел Артемьевич, как это ни парадоксально звучит, но у меня есть деловое предложение, которое может вас заинтересовать. Причем заинтересовать как офицера кавалериста. Жалованье будет более чем достойное. Не ниже генеральского. Но сначала мне хотелось бы узнать истинную причину вашей отставки. Салонным слухам я не верю. Скажу прямо, меня не интересуют лишь две категории отставных офицеров вашего возраста. Это проворовавшиеся казнокрады и горькие пьяницы, ищущие смысл жизни на дне бутылки. Все прочее обсуждается.

– Хм-м… Не ожидал такого, Юрий Александрович. Смогли вы все же меня удивить… Никакой тайны в истинной причине моей отставки нет. Всего лишь прилюдно сказал негодяю, что он негодяй. Было за что. Вызвать меня на дуэль он побоялся. Хорошо представлял, с кем будет иметь дело. Но поскольку мой визави находился в более высоких чинах, да еще и со связями, то мне этого не простили и вынудили подать в отставку. Устроит вас такой ответ? Или нужны подробности?

– Вполне устроит. Я вам верю. Но судя по тому, что по возвращению в столицу вы нигде не бываете и не пытаетесь искать правду в высоких кабинетах, возвращение на службу вас не интересует?

– Нет. Боюсь, что в следующий раз могу сорваться, и тогда отставкой уже не отделаюсь. Видите ли, когда каждый день рискуешь нарваться на пулю горцев, то выслушивать от штабной крысы обвинение в трусости, это как-то… В общем, не хочу… Но чем я могу быть полезен вам? Я ведь, кроме как воевать, ничего не умею.

– А именно это и требуется. Мне нужен отставной офицер с боевым опытом, умеющий творчески думать и не держаться устава, «аки слепой стены», как говорил Петр Великий. Шагистика на плацу меня не интересует. Мы с отцом хотим создать на наших заводах службу охраны. Но одной охраной дело не ограничится. Придется сопровождать ценные грузы в другие города и иметь отряд быстрого реагирования для защиты в случае нападения разбойников. Уж простите, но на нашу полицию у меня никакой надежды нет. Она обычно появляется тогда, когда все уже закончено. Иногда фатально. Поэтому нам нужен человек, который создаст и возглавит эту службу. Уверяю, что ничем противозаконным вам заниматься не придется. А жалованье будет, как у генерал-майора.