Вскоре Сергей попал в круг света, и тревожные мысли отодвинулись. Группа вновь была в сборе, и Николай еще раз напомнил всем об осторожности и о времени, которое они бесцельно теряют.

Волны бились о корпус судна, и машинное отделение наполнял тонкий раздражающий гул. С разных сторон доносились скрипы и стуки, и казалось, будто стонет сам балкер. Одни звуки пытались заглушить другие, создавая настолько жуткую какофонию, что группа кладоискателей не сразу решилась отойти от эвакуационного тракта. Железные стены дрожали, где-то завывал ветер, лязгали распущенные цепи.

Судно встречало гостей с негодованием.

Кошмарный антураж машинного отделения давил, как проклятие, и первым от его влияния избавился Иван. Он отделился от группы и двинулся против направления фосфоресцирующих стрелок, указывающих на аварийные выходы. Далеко Иван не ушел. Сделав несколько шагов, он остановился. Луч света выхватил трапециевидную стену, покрытую облупившейся светло-зеленой краской, и Иван с придыханием прошептал:

– Смотрите! Это же главный двигатель!

Эвакуационный тракт тянулся по правому борту в передней части машинного отделения. Главный двигатель располагался от него в трех метрах, чего вполне хватало, чтобы рассмотреть станину, уходящую вверх, подобно бобовому дереву, и воздухоохладитель, окруженный с трех сторон ржавыми трубами. Настил вокруг станины был снят в шахматном порядке. Из-под плит поднимались ядовитые испарения, и в луче света было заметно, что над нижней платформой висит легкая дымка. Воздух здесь словно остановился, и даже шум проходил сквозь него с искажением.

Через зияющие прорехи виднелось днище, залитое маслом. Крен на корму оттеснил масло вглубь машинного отделения, освободив носовую переборку от грязи и влаги. Колодцы льяльных вод были переполнены, но маслянистая пленка в них отсутствовала. Зато там плавали крабы, и когда один из них, испуганный светом, ринулся под трубы, Иван понял, что судно не абсолютно безжизненно.

– Чем отличается главный двигатель от не главного? – спросила Катя и уверенно шагнула вперед.

Иван проигнорировал ее вопрос. Восхищенный величием силовой установки, он сделал неосторожный шаг. Железные пластины под ним зашатались, и Иван чуть не выронил фонарь.

– Вот черт!

– Внимательнее! – предупредил Николай. – Пол разрушен. Вероятно, механики снимали настил, когда судно село на мель, – лидер группы протянул Ивану руку.

– На кой им это понадобилось?!

– Скорее всего, хотели проверить целостность днища. Это нормальная практика – убедиться, что корпус точно не получил пробоину.

– Во дела! – Иван уцепился за руку партнера. Почувствовав твердую почву под ногами, он забыл об осторожности, перегнулся через поручень и стал разглядывать масло под настилом. Пол нижней платформы от днища отделяли два метра, и с такой высоты чернота между трубами казалась бесконечной.

– Откуда здесь столько дерьма?! Здесь же места сухого нет.

– Мне тоже интересно, откуда здесь столько масла, – перефразировал Николай и заглянул в прореху между пластинами. – Я бы предположил, что одной протечкой дело не закончилось.

Он подошел к передней стенке двигателя и заглянул вниз.

– Там, похоже, колодец. И он полный.

– И там колодец. – Иван посветил в сторону. – А может, и не колодец.

Его фонарь был направлен в глубокую полость, где на поверхности масла плавали пузыри.

– Протечкой здесь и не обошлось. – Стас оценил масштаб катастрофы и изложил свой вывод: – Думаю, масло они откуда-то дренировали, чтобы спасти судно от крена. Такой р