Его голова тотчас пропала в квадратном проеме. Следом за Николаем в шахту отправился Стас. Иван уступил свою очередь Кате и спускался четвертым. Сергей терпеливо подождал всех, а когда настала его очередь, понял, что лезть вниз предстоит в полной темноте. До этого каждый последующий член группы подсвечивал лестницу своим фонарем и предыдущему было легко ориентироваться в пространстве. Теперь последующих не осталось и Сергей, сунув фонарь в карман, очутился в полной темноте.

Он пристроился над лестницей и уже собирался опустить ногу на перекладину, когда его коснулись. Сергей видел, как в лаз по очереди спустились все члены группы. Сначала Николай, за ним Стас, Катя и Иван. Он остался один. Сомнений в этом не было никаких, как и в том, что один из членов группы уже достиг дна и ожидал остальных. И вдруг…

Сергей схватился за поручни шахты. Он решил, что сзади стоит один из пограничников, и ему стало так дурно, что в голове перемешалось все хорошее и плохое. Сергей забыл, и как его зовут, и зачем сюда пришел, на поверхности разума гремела только последняя песня, которую он слышал в салоне УАЗа. В ней пелось, чтобы он не забывал родину.

То что его коснулось, исчезло. Сергей шумно, как старый пылесос, вобрал в себя воздух и встряхнулся. Сознание вернулось, сердце забилось. Зашевелились пальцы. Сергей отполз от края шахты, чтобы ненароком не оказаться внизу со сломанной шеей, выглянул в пустой коридор и понял, что у него разыгралось воображение. Никаких пограничников, никаких посторонних лиц. Он был абсолютно один, и ему стоило поторопиться со спуском в машинное отделение, пока группа не двинулась в путь без него.

Сергей опять подполз к эвакуационному тракту. Он не боялся высоты и не страдал клаустрофобией. Единственное, что его беспокоило, это длина лестницы, на преодоление которой уйдут все силы. Лучи фонарей мерцали глубоко внизу. Группа соблюдала тишину, и в шахте слышался лишь легкий шорох от трения курток о переборки. Со дна поднимался теплый воздух. Пахло машинным маслом.

Сергей ступил на лестницу и вдруг увидел в коридоре человеческий силуэт.

Ужас чуть не лишил его чувств. Страх был такой силы, что он не заметил, как соскальзывает с края, и, если бы не нога, упертая в перекладину, падение было бы неотвратимым. Прошло несколько секунд, прежде чем он повернулся к двери и встретился взглядом с пустотой.

«Что происходит? – недоумевал курсант. Он снова отполз от края шахты и прижался к стене. – Галлюцинации?»

Дрожащими руками он отвел от себя фонарь и посветил в коридор. Никого. Сергей поднялся. Он ощущал себя уставшим и больным, хотя для достижения такого состояния еще ничего не сделал. Он покинул помещение шахты и какое-то время провел в коридоре, рассматривая стены, потолок и пол. Воображение рисовало ему самые безрадостные вещи, и Сергей чувствовал, что еще чуть-чуть – и его ноги станут подгибаться от любого шороха. Пустота словно глумилась над ним: малейший сквозняк казался ему живым и опасным.

«Надо спускаться вниз, – твердо решил он. – Ощущать этот ужас на себе лучше в компании Стаса. Со Стасом и оголодавшие зомби будут смешными. А вот без Стаса…»

Его взгляд остановился на грузовой схеме судна. Та была перечеркнута красной линией, и, присмотревшись, Сергей понял, что линия – след капли, ползущей поперек чертежа. Волосы на голове курсанта вздыбились, а плечи, обычно расправленные, как вешалка для кителей, ослабли и обвисли. Сергей не хотел омрачать свое сознание дурными мыслями, но другого выхода у него не осталось. Подозрение, что на судне они не одни, оправдывалось, и им овладело предчувствие предстоящих неприятностей.