Найти любви привет,
Когда в родимой стороне
О мне и мысли нет! —
К брегам Невы, в холодный край
Помчусь скорее вдаль:
Прощай эдем прощай мой рай
Мне спутница печаль.
(Это стихотворение обнаруженное в РГАЛИ фонд Шибанова П. П. альбом неустановленного лица ф. 561 оп. 3). 1835 год.
Кавказъ
Упершись пятой въ глубокие бездны,
Главу онъ покоитъ въ выси поднебесной.
Обвито ело ледяною чалмою
И кудри на плечахъ широкой волною;
Небрежно окутанный снежной порфирой
Стоитъ онъ могучий, какъ памятникъ мира.
Остатокъ величия прежней природы
Свидетель покойный паденья вековъ!
Развей предо мной ты бывшие годы
Годину добра и годину свободы,
Скажи ты мне повесть о давнемъ быломъ!
Какъ прежде зналъ миръ нашъ?
1835 г. Харьковъ.
Запорожцы
Грозой промчались вы свободные сыны
Наездовъ, вольности, и жизни полудикой!
Где дикий вашъ табунъ, где ваши курени
И подвиги борьбы и сильной и великой?
Исчезли въ какъ шумъ дробящейся волны?
Какъ битвы бешенной отчаянные крики
И что жъ осталось от вашихъ идоловъ войны?
Могилы на степяхъ! – вотъ ваши обелиски…
Не стало васъ – забыли васъ потомки,
Минувшей вольности обломки!
И въ косы мирные сковали вашъ булатъ!
Проснитесь слабые, сломайте ваши цепи!..
Пусть закаленые мечи опять заговорятъ!
И крови вражеской наполнитъ наши степи.
26 Генваря, 1837 г., Харьковъ.
Утро на Украйне
Закрылась луна серебряной фатой
Потускли лики звезд на небе голубом,
Туман раздвинулся и жизнью молодой
Горит опять заря на степи огневом,
Восток загружен, облит златистою влагою.
Сияет чудный мир гребнистых облаков
Еще мгновенье. С проснувшейся землей.
Цалует гигант сияющим лучом.
Сорвал он черный флер ревнивою рукой.
И вновь блестит земле волшебной красотой
Ожил угрюмый лес и засеребрились волн
Звучит вновь соловей гармонией святой.
И пахарь стопой?
Невесело бегут по светлой влаге челны…
28 Генваря 1837 г. Харьков
Батурин
Ты был весел той порой —
Как на конях казаки
Гарцевали пред тобой
И стекалися в полки.
Как с отвагой удалой
В бой кидались старики
И над родиной святой
Ветром вели бунчуки;
А теперь т дик, угрюм;
Что жь, причиной грустных дум?
Не давайся ты печали, невеселью старика.
Уж до близкой смерти вряд ли
Приголублю старика!
30 Генваря, 1837 г., Харьков.
Украйна
Синее небо, черная степь,
Я навещалъ васъ недавно! —
Вспомнилъ, какъ Ляха злобнаго цепь
Васъ тяготила бесславно;
Вспомнил, как часто воинтсвенный гулъ
Степи тревожилъ, и крови лилъ реки;
Вспомнилъ казачества буйный разгулъ,
Здесь схороненный на долго, на веки!..
Вырвалъ, изъ рукъ седой старины,
Свитокъ сказаний заветныхъ;
Вамъ долголетье, воли сыны,
Въ песняхъ потомковъ приветныхъ!
Славному слава! – Волны временъ
Все подмываютъ, рушатъ, уносятъ;
Только деянья славных племен,
Въ грозномъ величьи, къ потомству возносятъ!
Многое вспомнилъ!.. и стало мне жаль
Васъ, безграничные степи!
В сердце запала раздумья печаль,
Мысли опутали цепи! —
Небо и степи! – Вами взволнованъ
Былъ вдохновительно я!
Стихъ поминальный вамъ уготованъ
Отъ чужеземца меня! —
Съ вами прощаясь, грудь надрываясь,
Въ душу теснилась печаль;
Ехалъ я ночью – степь мне казалась,
Будто бы вечности даль!
Грустно было!.. Дух угрюмый
Овладелъ мной въ этотъ мигъ,
И напевъ народной думы
Мне насвистывалъ ямщикъ!
Звукъ налегъ свинцомъ на сердце,
Мне напомнил о быломъ —
И нашелъ единоверца
В сердце пламенном моемъ! —
1837 год.
Стансы
(Читанные на пикнике 26 января 1839 года).
Въ исторьи древней, средней, новой,
Нетъ, къ сожалению, следовъ:
Кто заслужилъ венокъ лавровый,
Кто основатель пикниковъ.
Известно всемъ, кто первый шпагу
На горе выковать успелъ;
Известно также, кто бумагу,
Кто буквы первый изобрелъ.
Хотя же имени не знаютъ
Того, кто выдумалъ пикникъ,