– Ты ничего не писала в своем дневнике в последнее время.

Агата переводит недовольный взгляд на Эн Найт. Молодая медсестра в полосатой кофте держит поднос с чашкой ромашкового чая.

– Это должно помочь тебе расслабиться.

– Я пью только кофе.

– Агата, мы уже обсуждали это. У нас запрещены кофейные напитки.

– Я так долго не нарушала это правило, что заслужила хотя бы растворимого в пакетиках.

– Могу принести фруктового компота из столовой.

Агата презрительно фыркает и вновь возвращается к сверлению окна взглядом.

– Сорок четвёртый беспокоится о тебе. Мне кажется, он думает, что ты собралась умирать.

– Его зовут Грегори.

Эн Найт вздыхает.

– Если ты действительно переживаешь за него, то хотя бы обнадёжь, что не собираешься оставлять одного.

Агата вздрагивает. Повернувшись в коляске, она находит сгорбившегося неподалёку Грега. Мужчина походит на бледную выцветшую тень. Грустную и несчастную. Неужели Агата опять отталкивает от себя близкого человека и после этого сама удивляется, что жизнь ничему не учит Грегори?

– Никому он не доверят так, как тебе, Агата, – замечает Эн Найт, украдкой улыбаясь. – Порой мне кажется, что даже слишком.

– Такие люди, как он, должны быть. Иначе мир пропадет окончательно.

***

– Мама, проснись! Дождь ушёл! Солнце, солнце!

– Отпусти меня сейчас же! – Агата кое-как выбирается из тормошащих её рук мужчины. – Будешь так трясти, и твоя мама заработает ещё и травму головы.

На пороге палаты появляется счастливое лицо Эн Найт.

– Доброе утро! Сегодня твой «любимый» день, Агата. День тестов с «научно недоказанной эффективностью».

– Блеск, – только-только закравшаяся радость сменяется раздражением.

– В столовой на десерт будут выдавать яблочный пирог. – Продолжает, как ни в чём не бывало, медсестра, – Да, Грег. Твой любимый. Как ни погляди – все в плюсе.

Негромко, но достаточно, чтобы быть услышанной, Агата выдает тонкое в своей вульгарности изречение, в каком именно месте, они находятся.

– Агата, если ты будешь использовать такие выражения в присутствии Грегори, я задумаюсь об его переводе в дальнюю палату.

Спешащее до того время внезапно превращается в тянучку. Нервно барабаня карандашом по листку и выводя особенно чувствительных пациентов из себя, Агата не отрывает взгляда от окна. Дождевые тучи смыкаются, закрывая собой солнце, но ожидаемого дождя не приносят. Так некстати выпавший день проверки отнимает всё свободное время. Одни занятия сменяются другими. Ни минуты, чтобы остаться наедине со своими замыслами. К ужасу Агаты за окном начинает вечереть, а их ещё ни разу не распустили по палатам. Такая близкая свобода машет своими иллюзорными крыльями прямо перед носом, но Агата даже не в силах ухватить её за хвост. Всё усугубляется непригодным к побегу состоянием. Агата несколько раз пыталась встать с коляски. Пронизывающая лодыжку боль даст пробежать всего пару-тройку метров. Не больше.

К позднему вечеру пытка наконец-то заканчивается. Однако только-только обрадовавшуюся Агату тут же выгоняют вместе с остальными во двор. Сидя в коляске, она может только посылать гневные взгляды облакам да следить, чтобы Грег не начал жевать опавшие листья. Чёрные вымокшие вороны наблюдают за людьми с высоты крепостных стен. Агате хочется обратиться к ним, но услышат ли они её отсюда? Станет ли Маргарет рисковать ради неё? Она ведь хотела забрать их незаметно, чтобы сберечь не только и без того расколотые умы пациентов, но и здравый рассудок обычных людей. Агата тяжело вздыхает, рассеянно приглаживая рукой волосы Грега. До конца прогулки остается не так много времени.