Селяне шумят и волнуются. Всех интересует только одно. Что он имеет в виду? Какой магией воспользуется, чтобы выбрать наше Солнце?

Дружный вздох прокатывается по толпе, когда Небесный изгибается и откидывает голову назад, обращая лицо к небу. Его тело обмякает, а пальцы судорожно цепляются за влажный воздух. Затем в припадке внезапного безумия он выкрикивает:

– О небо, поведай, здесь ли наше новое Солнце?

Вслед за его взглядом я поднимаю глаза к тяжёлым, словно каменным, облакам.

Крупная капля дождя приземляется мне на лоб, от её ледяного прикосновения всё лицо бросает в холод. Спустя несколько секунд раздаётся оглушительный раскат грома, внушая толпе благоговейный трепет.

– Наше Солнце среди нас! – Небесный понижает голос. Ему отвечают радостные и изумлённые вздохи поселян.

Одного за другим он медленно и внимательно осматривает собравшихся перед ним людей, как вдруг его глаза встречаются с моими. Меня словно пронзает током. Вот он! Момент, которого я столько ждала! Но тёмно-карий взгляд Небесного что-то смутно мне напоминает. Мне знаком этот блеск. Это выражение. Ровно так люди смотрят, когда они слишком заняты сменой подгузников или уборкой в лавке, чтобы поговорить с тобой. Ровно так они смотрят, когда ты пытаешься отыскать кожаные сандалии, а они не могут вспомнить твоё имя. Острая боль ударяет мне в сердце, и во рту становится сухо.

Взгляд Небесного скользит дальше.

Мои ноги едва не подкашиваются, а голова затуманивается, когда тёмно-карие глаза ловят встревоженный взгляд другой маленькой девочки. Небесный проходит сквозь толпу прямо к ней:

– Как твоё имя, дитя?

– Кора, – пищит она в ответ, накручивая на палец свои жёсткие чёрные волосы. Из основной массы выбивается небольшая голубая прядка, чуть более тёмного оттенка, нежели морские цветы. Мои зрачки расширяются от удивления. Я знаю Кору много лет, но никогда раньше не замечала эту прядь. Должно быть, она её прятала. На её усыпанном веснушками круглом лице чёрные, словно ониксы, глаза живут особенно; в правой руке она держит книгу, несмотря на то, что все дети Валенда (кроме Хорхе, разумеется) безграмотны. Она необыкновенная. Отличная кандидатура на роль Солнца. У меня в животе что-то урчит. Ещё немного, и мои лёгкие разорвутся от избытка влажного воздуха.

Небесный дотрагивается до плеча Коры:

– Дитя моё, тебе суждено совершить множество великих подвигов для этой страны.

Она кивает, так и не оправившись от шока. Небесный берёт её за маленькую ладошку и ведёт за собой сквозь толпу. Люди расступаются перед ними, отрывочные возбуждённые шепотки сменяются не менее возбуждённой болтовнёй, и Хорхе тянет меня назад, чтобы я тоже посторонилась. Моя рука задевает длинную мантию Небесного. На ощупь она словно золото – гладкая и мягкая. Я смотрю на свои грязные ладони, затянутые в кожаные перчатки без пальцев. Они не достойны прикасаться к золоту.

Небесный возвращается на сцену и достаёт деревянную миску, заполненную жёлтой краской. Он окунает в неё причудливую кисть и широким движением рисует жёлтый круг на лице Коры. Даже издалека становится понятно, что жёлтый круг символизирует солнце. Толпа взрывается овациями. И этот звук раскраивает мой череп, словно лосиные рога череп незадачливого охотника.

– Люди Валенда! – объявляет Небесный, перекрывая шум. – Граждане Солии! Эта девочка – ваше двадцать пятое Солнце! Ваша следующая спасительница!

Рёв толпы многократно усиливается, люди подпрыгивают на месте и хлопают в ладоши. Они поднимают в воздух кадки с синей жижей и, радостно гогоча, выливают их содержимое себе на лица, оставляя на коже синие смазанные отпечатки ладоней, одинаковые у всех.