Здесь пахнет свежесваренным кофе. Почему-то вспоминается детство, момент, когда мама говорила, что кофе для взрослых, а мне всё равно хотелось почувствовать вкус напитка, манящего терпким ароматом.

Джастин поднимает голову, когда друг с ним здоровается.

– Замечательный день, – твердит Фишер, а Кайл куда-то удаляется. – Какими судьбами, Мел?

– Захотелось посмотреть на место, где вы работаете, изнутри.

– Хочешь перекусить?

– Скорее, выпить.

– Так сразу, – смеется Джастин.

– Нужно набраться храбрости, – говорю я и устремляю настойчивый взгляд в сторону парня.

Он не отводит глаз. Я тоже рассматриваю его лицо, находящееся от меня на столь малом расстоянии. Его губы немного приоткрыты, я стараюсь не задержать своё внимание на них, чтобы он ничего не заподозрил.

Я выпиваю мартини, целых три бокала на тонкой ножке, прежде чем чувствую легкое алкогольное опьянение. Всё это время Фишер молчит, а я у него ничего не спрашиваю, надеясь, что он проявит свой интерес первым.

Кайл работает на кухне, поэтому его больше не видно и не слышно. Когда я не получаю должного внимания от Джастина, то пилю его взглядом до тех пор, пока он не отвлекается на меня. Парень облокачивается на барную стойку и смотрит в упор:

– Добавки для смелости?

– Нет, её уже достаточно.

– Как знаешь, – отвечает он и снова отворачивается, хватаясь за тряпку.

– Для тебя важнее протереть бокалы? – я пытаюсь сказать это не громко, но с ноткой обиды в голосе. – Разве так сложно уделить мне немного времени?

– Я работаю, Мел, – холодно отвечает он.

– Тем не менее, я не каждый день здесь бываю.

Смотрю по сторонам, зал совершенно пустой, если не брать во внимание двух парней, занятых пивом и чипсами.

– Что ты хочешь? – Фишер подходит ближе и останавливается напротив меня. Нас разделяет лишь деревянная стойку. Вытянув руку, я без проблем могла бы схватить Джастина за рубашку.

– Правды. Ты можешь мне сказать правду, Джастин?

Он не отрывает от меня взгляда, но не отвечает на поставленный вопрос. На секунду я разочаровываюсь в том, что решила пойти по этому пути, и прикусываю нижнюю губу. Я решаюсь задать следующий вопрос:

– Почему ты живёшь в Детройте?

– Не хочу продавать память о дедушке, знаешь, дом это всё-таки фамильная ценность.

– Хорошо, – радуюсь, что он честно отвечает. – А почему ты живёшь один?

– Не нашёл ту самую, с которой мог бы разделить этот уголок. Мало кто согласиться жить с таким кретином. Я пришел к выводу, что сейчас не нуждаюсь в отношениях, а для семьи – слишком молод.

Он чем-то наполняет стакан и разом выпивает содержимое. Затем поднимает свои глаза, давая понять, что он готов к следующему вопросу.

– Где твои родители?

– Они погибли. Это не та тема, которую я хотел бы выносить на обсуждение.

Моё лицо искажается от ужаса. Я была не готова услышать об этом. Это вполне может объяснить одиночество Джастина. Но я выжидаю паузу и задаю мой главный вопрос:

– Почему ты делаешь вид, что не помнишь меня?

– Ты шутишь? – смеется Фишер. – Естественно, я помню ту, кто послужил инициатором моей аварии.

– Я не об этом. Мы знаем друг друга с детства.

– Прости, ты что-то путаешь, – качает он головой и принимается снова протирать посуду.

Это то, чего я больше всего боялась. Похоже, Джастин решил стоять на своём до последнего. Мне становится жарко, я оттягиваю ткань платья у шеи, чтобы было легче дышать.