Моя мама не любила готовить, а папа, напротив, готовил очень вкусно и также прививал дисциплину в еде: есть мы садились всегда всей семьей в назначенное время, чавкать, ставить локти на стол и т. д. запрещалось. Но самое страшное, что нельзя было есть сладкое, пока не съела первое и второе. У всех было все хорошо с аппетитом, кроме меня, аппетит был только на сладости, и после того как все расходились из-за стола, я сидела с тарелкой гречки с мясом по 3 часа и испытывала папино терпение, ожидая, что ему надоест сидеть на кухне так долго и он уйдет в комнату, а я спокойно выкину содержимое тарелки и приступлю к поеданию торта. Иногда я побеждала, но чаще он. Вот такое у нас было ежедневное соревнование. Такие ситуации учили меня дисциплине и терпению. Лучше ждать, чем сделать то, что хотят другие.

Первые травмы

Когда мне было 14 лет, к нам в гости пришла пожилая папина сотрудница, с которой мама дружила, – впрочем, она со всеми дружила, – и принесла нам новость о том, что у папы есть вторая семья и что уже много лет у него есть другая женщина, у которой есть сын нашего с сестрой возраста, но сын не его. Мне не говорили об этом до последнего, но я видела, что все взрослые чем-то расстроены… Когда мне об этом сказали, я долго не могла остановить слезы: это было предательство. Когда отец приехал, я больше не испытывала к нему любви, и его авторитет начинал угасать в моих глазах, он еще не знал, что мы все узнали, но я вдруг стала называть его на «вы». У нас была видеокамера, и отец всегда снимал на нее счастливые моменты, праздники. Мы c сестрой додумались втихую от мамы вытащить кассету и посмотреть, что же там записано нового, – и в тот момент произошло очное знакомство с его второй семьей. Вот лицо этой женщины, а это ее сын идет за руку с папой по парку… Мы долго смотрели эту кассету с сестрой и не могли обмолвиться ни словом, ведь наш отец, такой консервативный, это не он, а его клон, никак не верилось в реальность. После оказалось, что он не хотел уходить из семьи, но и там все зашло слишком далеко и было поздно прекращать. Он перевез ее с ребенком в Москву, купив им квартиру, а в итоге эта женщина изменила ему с начальником на работе – и отец ушел от нее.

У него было и остается до сих пор сильное чувство вины перед нами. В то время отец стал уделять нам еще больше внимания: подарки, поездки, развитие. Он старался как-то загладить свою вину, но травма уже была нанесена, и спасибо маме, которая продолжала говорить, что так бывает и что он любит нас. После такой травмы сложно было начать доверять мужчинам, поэтому я этого никогда и не делала, только действия определяют человека, никак не слова. Это научило меня отделять эмоции от логики на свиданиях.

Как у отца и матери сложилась жизнь

Мы выросли и проработали свои травмы, с отцом мы никогда не переставали общаться, у нас отличные дружеские отношения. Моя сестра стала психологом и помогла ему сделать первые шаги для сближения с прекрасной женщиной, которая сейчас является его женой. А недавно у него появилась 3-я дочка от нее. Все друг друга простили, моя мама тоже смогла устроить свою личную жизнь с замечательным мужчиной, за которого она вышла замуж, у него нет детей и поэтому мы ему, как дочери.

Университетское время, первый муж и еще травма

Когда я получила высшее базовое образование в Международном университете в Москве, мне был 21 год. Будучи студенткой, встретила своего первого мужа – актера Виталия Гогунского. Этот человек до сих пор остается близким для меня, но из-за того, что отношения с его дочкой не были отрегулированы, мы никак не смогли придумать, как можно это сделать в той ситуации. В какой-то момент я поняла, что дальше мы не сможем развивать отношения. Хотелось, чтобы его ребенок вырос без травмированной психики, чтобы он сделал для нее все, что мог, пока у нее формируется отношение к этому миру, – и он это сделал, он нес полную ответственность за действия, которые совершил. Я верю, что есть ситуации, в которых при поиске решения обязательно надо оглядываться назад и задавать себе вопрос: «Моя энергия, внимание, мысли – не уходят ли они в эту дыру прошлого? Все ли я там закрыл? Если нет, что я могу сделать, чтобы закрыть эту дыру?». Иногда лучше пожертвовать своим нынешним счастьем, вернуться в прошлое и все там отрегулировать – и тогда вы почувствуете большой прилив энергии и будете жить только в настоящем и будущем, а душа не будет болеть за ваши предыдущие поступки. Как говорят психологи, гештальт нужно закрывать, чтобы ситуация в будущем не повторилась по спирали. Мне было очень сложно закончить счастливые отношения, наполненные любовью и пониманием, но это было необходимо для его и моего счастья. Это была еще одна травма, которую я целенаправленно причинила себе, ощущение, словно я убила себя и родилась заново. После расставания, конечно, мы не могли отпустить друг друга, я знала, где он, с кем и чем занимается. Я помню, у меня было сильнейшее чувство обиды на него, мне хотелось, чтобы он быстро нашел решение, хотелось скорее вернуть эти счастливые дни. Но травма в момент расставания была такой болезненной, что я перестала чувствовать и любовь, и ненависть, и другие подобные чувства. Они замерзли во мне – это нормальная реакция организма на сильную боль.