– А я как раз этому не удивлен. Логика проста: хитрец, живет в Париже, а нас уговаривает не ехать.

– Я никого не уговариваю, боже упаси. Я зло и насмешливо говорю: попробуйте выехать туда, кому вы там нужны?

– У вас двойное гражданство: вы ситуаен франсэ, но вот уже больше года, как вам вернули советский паспорт. Сегодня Союза нет. Присягнете России?

– Безусловно. Кому же еще?

– Но ведь вы наполовину украинец…

– Я человек русской культуры и патриот Великой России, коей Украина – неотъемлемая часть.

– Ваши родители живут в Харькове. Вы их навещаете?

– В прошлый приезд был. На этот раз пока нет.

– А они к вам в Париж ездили?

– Родители уже старые люди, отказываются. Живется моим старикам несладко, у отца капитанская пенсия, представляете? Раньше я переводил им гонорары за статьи, публиковавшиеся в Союзе, однако теперь на суверенную Украину и переводы не принимают.

– Ваша последняя книга, написанная по впечатлениям от поездки в Союз в 89-м году, называется «Иностранец в родном городе». Вы действительно чувствуете себя здесь чужим?

– Я здесь не чужой. Мне предложили место политического обозревателя в «Советской России». Я хочу большего – участвовать в политическом процессе, заниматься политикой.

– Но для этого придется покинуть Францию.

– Я не вижу тут проблемы, мне не впервой менять место жительства.

– К слову, почему вас так долго не пускали в Союз? Кажется, вам помог приехать Юлиан Семенов и он же первым опубликовал вас здесь?

– Почему не пускали, спрашивать надо не у меня. Что касается Юлиана Семенова, то мы познакомились на приеме у парижского американца – общего знакомого и разговорились. Семенов предложил: «Давай я тебя напечатаю». Он же меня пригласил в Союз. Он это пообещал и сделал. Впоследствии наши отношения испортились, он за что-то обиделся на меня… Юлиан Семенов – первый советский капиталист в книжном бизнесе, сумел организовать доходные предприятия. Разумеется, он из бывших. Я – исключение, у меня нет бывшей биографии, я не был ни членом КПСС, ни даже ВЛКСМ. У меня в анкетах прочерки – не был, не состоял, не участвовал. А Семенов был, состоял, участвовал. Но что это, собственно, меняет? Ельцин ведь тоже был и состоял, однако это никого не смущает. Мне часто на Западе говорили: что же ты общаешься с Семеновым, это же генерал КГБ? А я отвечал, что всю жизнь мечтал познакомиться с генералом КГБ и жалею лишь, что этот генерал перестроившийся. Я бы предпочитал закоренелого.

– Вы знакомы с Франсуазой Саган? Это ведь она вместе с другими хлопотала о предоставлении вам французского гражданства.

– С Саган я едва ли перекинулся двумя десятками фраз… такая жеманная комнатная собачонка. В свое время она написала книгу, которая якобы произвела определенную мини-революцию во французских нравах. Это было все очень хорошо организовано, ее отец был большим человеком в книжном бизнесе. Это не была какая-то 17-летняя безвестная девушка, пришедшая со стороны. Все ее книги буржуазны и достаточно поверхностны, хотя сама Саган сегодня легенда.

– В 1986 году в одном из интервью на Западе вы сказали, что через пять лет хотите стать писателем-легендой, популярным и узнаваемым. Срок прошел. По-вашему, вы своего добились?

– Думаю, что да.

– И Нобелевская премия станет венцом стремлений?

– Нобелевскую мне не дадут, я другого типа писатель, писатель антиистеблишмента. Я отношу себя к взрывателям общественных устоев, а у них обычно трагические судьбы. Вот Бродский – да, это другое дело, он академичен, всегда высказывается за существующий порядок. Даже тот его ленинградский бунт как таковым бунтом не был. Это недоразумение, нонсенс.