Подобные манеры по отношению к товарищу, стоявшему с вами плечом к плечу несколько лет на одной линии фронта, называются подлыми, Геннадий Андреевич. И вы, Валентин Васильевич Чикин, где ваша честь, старый патриций КПСС и мой редактор? Присоединяюсь к герою Александру Баркашову, пишущему «зюганов» с маленькой буквы.

Соратники по борьбе умудрились вырубить меня отовсюду. Предали на выборах, а значит, вследствие этого статьи мои не могут быть напечатаны в «Советской России» – газете КПРФ (половина ее редакции во главе с Чикиным сидят в Госдуме депутатами КПРФ). Газета «Завтра» Александра Проханова (она же «День») последовательно отказывается от моих статей на темы будущей политики, только одну «Лимонку», первую, удалось мне опубликовать в «Завтра».

Почему все это произошло? (Вырубили не одного меня. По иным причинам, но выпихнули наши бывшие друзья из политики и Алксниса, и Володина, и других.) После кровавого разгрома в октябре пришли в политику осторожное соглашательство, лавирование, оппортунизм, постыдные союзы со вчерашними противниками. Оппозиция сливается с властью.

В новых политических условиях радикалы, такие, как Лимонов, не только не нужны, но опасны соглашателям, готовым сотрудничать с режимом, который они сами же называли оккупационным. Я опасен зюгановым.

Но на дворе у нас «ще нэ вечiр», как гласит украинская пословица. Политика в России не закончилась 12 декабря 1993 года. Предав (или сдав) друзей, вы, господа, не только взяли грех предательства на душу, не только избавились от талантливых конкурентов, но и сняли с себя маски. И без маски видно: аппаратчик Зюганов не выклюет глаз аппаратчику Ельцину или новому аппаратчику деляге Жириновскому, и, даже не выклевывая глаза, сидит Зюганов и мирно беседует в Думе с Гайдаром.

Неумные, но быстрые, неталантливые, вечно ошибающиеся, но коварные, вы нам доказали свою посредственность и полное равнодушие к судьбе России.

Чума на оба ваши дома. Мы, радикалы, пойдем другим путем.

Короче, хватит, отныне я не работаю через посредников. Отныне я работаю на Россию сам.

Жирный, туго откормленный, вот-вот лопнет, как круто варенная сарделька, явился начальник Зюганов, не званый 1 мая на митинг «Трудовой России» на Октябрьской площади. В сопровождении бульдогов-телохранителей милицейские чины почтительно поддерживали его под локотки, дабы не упал, споткнувшись о цоколь памятника Ленину. Опять после перерыва в два года попал Зюганов в начальники. Гордо несет он все свои не меньше ста килограммов круто варенной плоти.

Казалось, зачем тебе, такому Зюганову, Анпилов?

Но впереди ведь выборы, и не одни, и очень нужны Зюганову голоса ярко-красных коммунистов, так как голосов слабо-розовых коммунистов недостаточно ему, чтобы выбрали его опять во власть. Вот и приехал на персональном автомобиле. Не дал ему слова Анпилов на Октябрьской площади. Это его не смутило. В половине четвертого приехал опять господин тугая сарделина на митинг Анпилова на смотровой площадке у университета, и уставший и подобревший Анпилов дал ему слово «во имя единства коммунистического движения».

Я стоял рядом с Анпиловым на грузовике. Я сказал: «Зачем вы дали ему слово, Виктор? Если бы я был устроителем митинга, я бы не подпустил его и близко. Он приехал воровать избирателей». В пылу митинга не разговоришься. Я не успел напомнить Анпилову, как находящаяся под Зюгановым «Советская Россия» неблагородно публиковала материалы против Анпилова, в то время как он сидел в Лефортово! (Неудивительно: и главред Чикин, и полредакции «Сов. России» сидят в Думе от списка КПРФ.)