– О, Амон, мой Свет, – ее алые сочные губы растянулись в еще большей улыбке, когда она лениво обратилась к монарху, – я училась шесть лет и на повелителя, и на советника, и на куртизанку – не забавы ради. Моим образованием занимались лучшие. – Ее глаза многозначительно сверкнули, одарив взглядом обоих мужчин, что каждый раз напрягались от подобных разговоров, а их крылья нервно подрагивали. Им было сложно принять новую Варежку, которую “Варежкой” называть уже было как-то неуместно. – Больше двадцати лет назад я взяла себе новое имя, и я буду нести его бремя каждое мгновение своей жизни. Я Руна, моя роль – оберегать и давать силу, я не просто украшение дворца, как мнят некоторые мужчины.

– И наказывать, да? – не удержался Фэйт, облокачиваясь локтями на стол и подаваясь вперед, чтобы требовательно вглядеться в терзающие изо дня в день его душу глаза.

Руна фыркнула.

– Если вы про Эйдана Верса, то он сам виноват! Хотел подать Амону ходатайство с проклятой печатью. Не ваша магия, вы не почувствовали, а я все вижу, у меня волосы на затылке знаешь как дыбом встали?

Образ ленивой соблазнительницы треснул, оголяя обиженную лисицу. Такая девочка была им близка и привычна.

Со стороны монарха послышался тяжелый вздох.

– Что? – возмущенно протянула она.

– Ты не должна была при всем совете душить ивори Верса своей магией, Руна, – с укором ответил Фэйт. – Это не наш вид магии, ты привлекаешь очень много ненужного внимания, ты пугаешь ирлингов. Правосудие должно вершиться по-другому.

Девушка возмущенно раскрыла рот. Нет, она, конечно, все понимала. Но если вставал вопрос сохранности здоровья и жизни ее друзей, то к демонам летели все правила. Никто. Не смеет. Покушаться на тех, кого она когда-то решила защищать.

– Мы сейчас не о Версе, – подал голос Амон и, сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла.

Его глаза внимательно следили за воспитанницей. Такой родной и такой… новой. Небеса – только они знают, что случилось в ее девятнадцать лет такого, что она вдруг изменила себе. Стала серьезнее, скрытнее, принялась с новой силой поглощать книги, пополнять библиотеку новыми экземплярами и даже самостоятельно приглашать к себе учителей. Порой по весьма специфичным дисциплинам.

Она уверенно заняла место в правящей ветви. Всё слушает, рвется на все собрания, старается общаться со всеми на свете. Только пару лет назад она немного смягчилась, стала уверенней владеть собой. Вернулись прежние наглость, прямолинейность и чувство превосходства над другими.

Анализируя каждый раз, Амон приходил к выводу, что она что-то вбила себе в голову, задалась целью и, только когда добилась этого, смогла вздохнуть спокойно, начав новую игру.

Игру, правил которой Правитель все еще никак не мог понять.

Чего же на самом деле хочет его девочка?

Почему вообще решила взять на себя подобную роль?

– Если твоя любимая фаворитка снова подвернула ногу или прижгла волосы, то уволь, я к подобному не имею никакого отношения, – сделала новое предположение Руна, дернув плечиком. – Если бы я захотела что-то сделать с этой твоей Алисией, она бы сдохла в тот же день.

– Руна… – недовольно протянул Амон.

Фэйт воздел глаза к потолку и сдержал едва выступившую на губах улыбку.

– Да что я? – оскорбленно возмутилась Руна.

– У гостившей во дворце наследницы престола земного королевства до сих пор кошмары. Ее отец тревожится, что именно после посещения нашего острова у девушки начались проблемы со здоровьем. Он не обвиняет нас напрямую, но обращается с просьбой найти лекарство от неизвестного недуга, – объяснился Амон, поджав губы.