– Да, и она этого не скрывала, и когда говорю, что она вела себя грубо, не шучу. В итоге мы все время препирались, и я, конечно, не помогал делу. А в конце вечера разошлись в разные стороны.

– И что ты чувствуешь по этому поводу? – спрашивает Брейкер.

– Испытываю облегчение, – отвечаю я. – Ужин с ней крайне утомительное занятие. Несомненно, я не против остроумной словесной перепалки, но вернувшись домой, я был выжат как лимон.

Какое-то время Брейкер молча изучает меня. Уверен, он ищет признаки того, что я вру. А еще гадает, может, мы с Келси нашли общий язык и теперь тайно встречаемся. Крайне далекое от истины предположение.

– И почему я тебе не верю? – спрашивает он. Ну вот, началось.

– Мужик, поверь, когда я говорю… – замолкаю, потому что вижу письмо от Келси.

Тема: Я иду в твой кабинет.

Не успеваю открыть его, как дверь в мой кабинет распахивается и заходит Келси. Судя по выражению лица, она явно раздражена, и видя, как она сжимает руки в кулаки, я начинаю волноваться. Но стоит ей заметить Брейкера, как в ее глазах мелькает удивление, и за считаные секунды манера поведения меняется.

– Брейкер, привет. – Она приглаживает рукой волосы. – Я, эм, не заметила тебя. Извините, что ворвалась вот так без стука.

Конечно же Брейкер улыбается, демонстрируя свои недавно отбеленные зубы.

– Привет, Келси, слышал, вчера у тебя выдался отличный вечер.

Келси пытается убить меня взглядом.

– Ты рассказал ему?

– Ну, он мой брат, и это он заставил меня пойти на свидание, так что вполне нормально, что он спросил меня, как все прошло.

Успокоившись, Келси поворачивается к Брейкеру и спрашивает:

– Не мог бы ты на минутку оставить нас с твоим братом наедине?

Тот ухмыляется и встает.

– Конечно.

До того как он уходит, Келси добавляет:

– И я была бы крайне признательна, если бы ты не распространялся на тему вчерашнего.

Брейкер хлопает ее по плечу:

– Понимаю, ты не хочешь, чтобы ваши имена упоминали вместе? Я бы не пожелал такого даже себе.

Ничего себе, он точно мой брат? Затем он уходит и закрывает за собой дверь. Я наблюдаю, как Келси сокращает расстояние между нами и садится в кресло, которое только что освободил Брейкер.

– Чем я заслужил удовольствие видеть тебя здесь? – спрашиваю я.

– После вчерашнего я подумала, что нам нужно обсудить, как справиться с этим.

– Справиться с чем? – Склоняю голову набок. – Вот черт, вчера ты влюбилась в меня, а теперь пытаешься выяснить, как тебе продолжать работать, когда ты питаешь ко мне такие сильные чувства?

Ее лицо вытягивается, а затем она усмехается.

– Если вчера вечером и случилось некое откровение, оно точно не имело отношения к любви и было связано лишь с той безграничной неприязнью, которую я испытываю к тебе.

– О, неприязнь. Это что-то новенькое. – Опускаю руки на стол. – Прошу, расскажи о ней поподробнее.

– Джей Пи, это не смешно.

– А я вроде и не смеюсь.

Келси прищуривается и произносит сквозь стиснутые зубы:

– Тебе не обязательно смеяться, чтобы насмехаться над чем-то серьезным.

Беру ручку со своего крайне неопрятного стола, который, я знаю, сводит Келси с ума. Написанная на ее лице напряженность безусловно вызвана нашим разговором, но причина мертвой хватки, с которой она вцепилась в подлокотники кресла, несомненно, кроется в смятых отчетах, валяющихся на моем столе, кривой подставке для ручек и необычном способе наклона моего компьютера.

– Хорошо, поведай мне, почему наша ситуация невероятно серьезна, потому что, если я правильно помню, между нами вчера не произошло ничего, абсолютно ничего. Вернее ничего такого, из-за чего стоило бы так психовать.