Надя смотрела, как на потолке мелькают огни очередной станции. Наконец, убаюканная мерным стуком разгоняющегося поезда, уснула. Ей снился донельзя неприятный сон. Надя видела себя прибывшей в Майнц, но после того как она разместилась в гостинице, ее попросили спешно оттуда выехать. И вот она пыталась собрать свои вещи сама, горничной ей почему-то не выделили, но при этом глаза не открывались. Как будто во сне она тоже спала и не могла до конца проснуться. Надя силилась поднять веки, но у нее не получалось. Однако надо было спешить, надо было собрать вещи, потому что время поджимало. С полуприкрытыми глазами Надя как попало запихивала в чемодан платья, шляпки. Раздражалась от собственного бессилия, боялась что-то забыть, не успеть, опоздать…

Она проснулась от вязкого ощущения неправильности, неотвратимости чего-то пока далекого, но пугающего, все это наложило какой-то неприятный налет на, казалось бы, невинный сон.

Надя хотела уже было повернуться, чтобы дотянуться до стакана с водой, как почувствовала, что в купе кто-то есть. Она отчетливо чувствовала чужое присутствие: дыхание, запах – сладковато-терпкий, тяжелый. «Как в похоронном бюро», – мелькнуло в голове. Как никогда Надя пожалела о том, что у нее нет с собой револьвера.

Надя задержала дыхание, прислушиваясь. Странный посетитель просто стоял. Не копался в ее вещах, не пытался ее коснуться. Сердце стучало как бешеное. Ей бы закричать сейчас, позвать на помощь. Но вдруг показалось? Вдруг это продолжение странного тягостного сна?

Девушка медленно повернулась, делая вид, что только что проснулась:

– Андрей?

Перед глазами мелькнуло что-то белое, шелест ткани – и ничего. Надя резко села на постели. В купе было темно и прохладно, окно нараспашку. Мерный стук колес. Надя поспешно щелкнула выключателем. Мягкий свет разогнал тьму, в купе было пусто.

С тяжелым сердцем Надя легла обратно, но света больше не выключала. Думала, что до утра так и не уснет, но уже скоро, снова убаюканная покачиванием поезда, провалилась в сон.

Утром, пока приводила себя в порядок, пытаясь самостоятельно справиться с платьем, Надя в очередной раз подумала о том, что в кителе хотя бы не надо справляться с баснословной кучей пуговичек и завязок, не говоря уж об упрощенном нижнем белье. Видимо, у отца она слишком расслабилась.

Ночное происшествие так бы и показалось ей дурным сном, но, переодеваясь, обнаружила, что шея с одной стороны болит. Видимо, потянула, когда резко вставала ночью, чтобы включить свет.

Они с Андреем встретились в вагоне-ресторане за завтраком. Надя машинально улыбнулась вставшему навстречу ей мужчине.

– Я имел смелость заказать для вас свежий кофе и булочки, – улыбнулся маг, выглядевший беспардонно хорошо. Наверняка какие-то фокусы. – Как спали, Надежда Ивановна?

Надя медленно кивнула подоспевшему официанту, принимая свою чашку с кофе. Она все еще колебалась, рассказывать ли Андрею о произошедшем или нет.

– Сливок, мадемуазель?

Надя отрицательно покачала головой, и официант удалился к столику с тремя барышнями в кремовых платьях.

– Вы уж с утра не в настроении? Не хотите поддержать пустую беседу… – не без улыбки поинтересовался маг. Что ни говори, а компания Наденьки ему была приятна. Как будто встретил старого друга… или боевого товарища. Андрей задумался. Которое из этих определений подходит лучше?

Со вздохом отставив чашку, Надя все же пересказала Андрею случившееся ночью. При свете дня и среди полного вагона людей теперь все это звучало странно даже для нее самой.

– Уверены, что вам это не приснилось? – Андрей рискнул задать этот вопрос, даже зная, как бурно на него может отреагировать Надя. Барышня кинула на него тяжелый взгляд, и Андрей уже напрягся в ожидании бури, но бури не последовало.