Барышня поправила выпавший из прически светлый локон и снова виновато улыбнулась. На вид ей было немного за тридцать, у уголков глаз при улыбке уже начали собираться морщинки. Гладкая кожа цвета слоновой кости, длинные пальцы, но без обручального кольца. Интересно.

– Что случилось?

– Простите… – барышня замялась. – Могу я зайти? Не хотелось бы обсуждать это в коридоре.

– Да, конечно, входите.

Надя отступила, пропуская гостью внутрь. Девушка аккуратно прикрыла за собой дверь и быстро заговорила:

– Простите еще раз. Меня зовут Алира Краузе. – Хозяйка купе представилась в ответ. – Мы с сестрами возвращаемся домой… Впрочем, неважно. Я заметила, что вы едете без служанки? Видите ли, моей сестре срочно нужны швейные инструменты, а свои мы, кажется, потеряли. Наверняка у вас есть иголка и нитка?

– Ой! – Надя, не ожидавшая, что беда в такой мелочи, даже немного растерялась. – Ну конечно. Платье порвалось?

– Почти, – улыбнулась Алира так, что Надя сразу поняла, что речь о более деликатной части гардероба. Без промедлений Надя нырнула в свой походный саквояж, доставая оттуда небольшую шкатулочку для подобных казусов, там у нее лежал целый набор крючков, ниток, иголок. В Смольном им частенько приходилось зашивать части одежды самим, да и классные дамы приучали своих воспитанниц к аккуратности и готовности к любой неприятной неожиданности.

– Вот. Здесь есть все…

– Нет-нет, мне хватит только нитки и иголки, – запротестовала Алира.

– Знаете… – Надя открыла коробочку, достала светлую катушку, воткнула туда иголку. – Возьмите, можете не возвращать. Мало ли что еще случится в дороге. А нам еще полтора дня ехать.

– Спасибо! – Алира взглянула на Надю с восхищением. – Большое спасибо. Вы спасли мою глупую сестрицу от позора, – рассмеялась девушка красивым грудным смехом. Довольные друг другом, обе барышни раскланялись, и Надя снова осталась одна. Напряжение, которое было верным ее спутником все эти дни, будто бы исчезло. Улыбаясь, Надя поглядывала на то, как суетятся на перроне люди, поезд готовился к отправлению. Все мысли о наследстве, матушке, доме можно оставить до прибытия в Россию. А пока…

Немилосердным рывком дверь купе резко отворилась, Надя вздрогнула – на пороге стоял взъерошенный, запыхавшийся призрак из недавнего, но столь болезненного прошлого, от которого Надя пыталась убежать на другой конец империи, – Андрей Сергеевич Голицын. Он широко и как-то совершенно бессовестно улыбался.

– Почти опоздал, – заявил «призрак» и без приглашения вошел в купе.

Тут же последовали гудок паровоза, толчок – и состав лениво пополз прочь со столичного вокзала в сторону старушки Европы.

– Как вы… Тут… – На растерянность барышни было любо-дорого посмотреть. Андрей улыбался так широко, что у него в конце концов заболели скулы. Внутри его распирало странное счастье, знакомое только тем, кто удачно провел хитроумный розыгрыш.

– Я тоже рад вас видеть, милая Надежда Ивановна, – резюмировал маг, ставя свой саквояж на диванчик, следом снимая шляпу.

– Ни за что не поверю, что это случайность! – нашлась наконец Надя. О, какой знакомый воинственный вид! Сдвинутые брови, тяжелый взгляд синих глаз. Надо признать, что Андрей, вопреки всякому здравому смыслу и инстинкту самосохранения, правда скучал.

– Глупо, пожалуй, отпираться. – Он стянул перчатки, положил их в шляпу и всю конструкцию взгромоздил на столик, а сам присел рядом со своим саквояжем. – Ваш дядя поручил мне за вами присмотреть.

– Дядя? – Хмурившиеся до этого брови удивленно поползли вверх. Андрею требовалось достаточно много самообладания, чтобы не рассмеяться. Он серьезно кивнул, стараясь сохранить лицо.