Матвей вспомнил знакомого своего отца, Андрея Николаевича. Его жену однажды положили на операцию. Андрей Николаевич звонил ей в больницу, чтобы узнать, где в их квартире помойное ведро. Они прожили вместе около сорока лет. Когда Матвей узнал об этом, он понял, что союз таких людей – нерушим. Браки, скрепленные неумением и нежеланием, вечны.

Снимая крышку, Матвей испачкал пальцы в холодном супе и ощутил привычное раздражение. Он налил суп в тарелку, сунул ее в микроволновку и включил на разогрев.

Тревога не ушла и скрывалась где-то совсем рядом. Рутинными движениями Матвею удавалось ее отогнать, но он знал: стоит ему остановиться, она вернется и начнет рисовать картины мрачного будущего.

«Всё к лучшему, – успокаивал он себя, – сколько бы я там ни сидел – яйцо б не высидел. Надо меняться. Двигаться куда-то…»

Матвей лукавил. Ему было страшно, потому что он ничего толком не умел. Всё, чему научился Матвей за свои тридцать три года, – это вовремя говорить нужные слова и писать ненужные письма; ловко уворачиваться от конкретных задач и раскладывать на столе бумаги так, что казалось – он по уши загружен работой; моментально переключать окна браузера и за секунду менять фривольный развлекательный сайт на строгий интерфейс корпоративной почты.

Еще Матвей мог писать отчеты. Красивые отчеты с диаграммами и графиками. Однако с реальностью они соотносились примерно так же, как прогноз погоды по телевизору и за окном.

Но так было не всегда. Когда-то он был активным и быстрым. Хватался за любую возможность узнать что-то новое. Стремился решать проблемы нестандартно и креативно. Хотел расти карьерно и профессионально. Жаждал новых целей и перспектив.

Микроволновка засигналила, оповещая о завершении разогрева.

Матвей вытащил тарелку, сунул в суп ложку. Помешал его, обнажая скрытые картофельные утесы и разгоняя дрейфующие островки коричневой фасоли. И вдруг вспомнил, как начинался его путь во взрослую жизнь.

После школы Матвей собирался поступать на юридический факультет СПбГУ. Одноклассники на переменах важно перебирали названия знаменитых вузов. Чаще всего звучали московские – МГУ и МГИМО и питерские – СПбГУ и Финэк. Матвей не хотел отставать от других и гордо называл СПбГУ. Диплом престижного вуза казался бессрочным пропуском в успешную сытую жизнь.

Послешкольная реальность безжалостно перечеркнула планы Матвея. Конкурс в СПбГУ был такой, что без глубоких знаний или солидных денег нечего было и пытаться стать студентом.

За десять школьных лет знаний Матвей не накопил. А его родители – не накопили денег. Они жили скромно. Это была та самая скромность, которая издали почти неотличима от бедности.

В качестве компромисса родители предложили Матвею подать документы в малоизвестный вуз, название которого состояло из нескольких трудновыговариваемых аббревиатур. Совсем не то, что он хотел, но зато – бесплатно и рядом с домом. Матвей немного подумал и согласился.

И поступил.

Просто не было альтернативы. Платить за учебу родители не могли. Остаться со скромным школьным аттестатом, когда одноклассники начнут пятилетний забег за дипломами, было стыдно и страшно. Что делать, если вдруг не поступит, совершенно непонятно. Оставался один выход – поступить. Не так уж редко страх поражения становится фундаментом достижений.

Учиться было просто, особенно если ничего не делать. Матвею запомнилось, как с первых дней преподаватели монотонно читали лекции и снисходительно разглядывали первокурсников на семинарах, с профессиональной точностью выявляя потенциальных оболтусов.

Разочарованный школьными результатами, Матвей решил в институте серьезно взяться за учебу и блистать на курсе исключительно пятерками.