И с этими словами император снова заплакал.

Когда наступили годы «Ганьюань», на первом году Хэ Хуай-чжи обратился к императору с докладом:

«Когда-то давно, в летнюю пору, Ваше величество играли с князьями в облавные шашки, а мне приказали играть вам на пипа. (Дека инструмента была сделана из камня, струны – из жил желтой цапли. Я играл, ударяя по струнам железными молоточками.) Ян гуйфэй стояла рядом с Вами и следила за Вашей игрой. Ваше величество посчитали свои камни и увидели, что проигрываете. Тогда Ян гуйфэй выпустила собачку Канго, которая бросилась на доску и перемешала все камни. Вы были очень довольны. В это время легкий ветерок приподнял шарф Ян гуйфэй, конец его опустился на мою головную повязку и оставался долго – пока я не повернулся. Вернувшись домой, я почуял, что моя головная повязка пропиталась ароматом. Я снял ее и спрятал в вышитый мешочек. Ныне я осмеливаюсь поднести Вам эту повязку, которую до сих пор хранил у себя».

Император развязал мешочек и сказал:

– Это благовоние называется Барусова камфора. Как-то я положил несколько кристаллов среди цветов нефритового лотоса в Теплых источниках. Я побывал там много лет спустя – запах все еще держался. А ваша головная повязка хранилась в шелку – понятно, что запах продержался еще дольше.

После этого император очень долго был печален. Душа совершенномудрого пребывала в неизбывной скорби, и он только повторял, вздыхая:

Как раз в эту пору из Шу прибыл даос по имени Ян Тун-ю. Узнав, что император непрестанно печалится о Ян гуйфэй, он сказал:

– Я владею искусством Ли Шао-цзюня.

Сюань-цзун очень обрадовался и приказал вызвать дух возлюбленной. Даос употребил все свое искусство, но Ян гуйфэй не явилась. Чародею было ведомо умение возноситься на небо и углубляться в недра земли, и вот он спустился в поисках Ян гуйфэй в подземное царство. Однако так нигде и не встретил ее. Без устали продолжал он искать повсюду: побывал на крайнем востоке, за морями, достиг острова Пэнху. И тут на вершине самой высокой горы он вдруг заметил множество башен и легких строений. Поднявшись, он обнаружил покои, обращенные к востоку. Ворота были закрыты. Надпись на табличке гласила: «Подворье великой и бессмертной Нефритовой наложницы». Даос вынул шпильку и постучался. На стук вышла девочка; волосы ее были стянуты в два узла.

Не успел он вымолвить и слова, как девочка ушла обратно. Вслед за тем появилась служанка в бирюзовом платье и осведомилась, откуда он прибыл. Даос сказал, что послан императором и прибыл по его повелению.

– Нефритовая наложница почивает, вам нужно подождать немного, – сказала служанка в бирюзовом платье.

Прошло несколько времени; служанка в бирюзовом платье ввела даоса внутрь и сказала:

– Нефритовая наложница сейчас будет.

Волосы Нефритовой наложницы были убраны золотыми лотосами, плечи покрыты лиловым шелковым шарфом, пояс украшен подвесками из красной яшмы, ноги обуты в туфли с фениксами. Ее сопровождали восемь служанок. Она приветствовала даоса и осведомилась о здоровье Сюань-цзуна. Затем стала расспрашивать о событиях, происшедших в годы «Тяньбао», по четырнадцатому году. Когда она умолкла, лик ее был печален. Она приказала служанке в бирюзовом платье подать золотую шпильку и ларчик. Сломав шпильку пополам и отломив от ларчика крышку, она вручила половинки даосу и сказала:

– Передайте родителю нынешнего императора мою почтительную благодарность. Я прошу его принять это в память нашей давней любви.