Неумолимый ход часов – клетки времени. Я остановлю все часы, я не буду считать время, но придет рассвет, когда растает ночь – клетка моего пространства, и встанет равнодушное жаркое солнце, сменив луну, – мне будет так больно, потому что ты была – вчера…

Гуляли мы с Ашотом, гуляли, он меня успокаивал, успокаивал, и успокоил настолько, что я забеременела.

…Вернулась в Москву, иду по коридору общежития, а мне навстречу – Нинка, моя одноклассница. Я знала, что папаша, министр сельского хозяйства, устроил ее за бабки в Москве учиться, а вот то, что она оказалась в МГУ, да еще на журфаке, было полной неожиданностью! Нинка особыми талантами не блистала, но девчонкой была хорошей. Мы с ней тут же взяли один общий блок в общежитии, она уже училась, а я только поступила. И вот на журфаке я, наконец, оперилась. Та-ак оперилась, что девчонки за мной табуном ходили! Да, тогда я прошла хорошую практику. Именно здесь, в Москве, поняла, что секс для меня – это слияние всех энергий: физической, ментальной, духовной, эмоциональной, энергии воображения и фантазии. Высшее наслаждение – увидеть, как моя женщина получает удовольствие и от этого получать удовольствие самой. Голову я не теряла и не теряю никогда, хотя бы потому, что в таком случае очень сложно управлять ситуацией. Но это не значит, что я являюсь хладнокровным наблюдателем, нет! Я вижу другое – чудесную, двойную энергию, которая, как спираль, уходит вверх, к небу.

Мне повезло: я была женщиной и знаю женское тело, но у меня голова и сердце – мужские. Главное – оказаться лучше всех мужчин, которые были у женщины. Иначе все просто не имеет смысла. Многие мужчины, имеющие проблемы, не раз меня упрашивали: «Научи! Объясни!» Но это же невозможно…

Для меня абсолютно неприемлемы отношения большинства женщин, которые «взаимодействуют» друг с другом. Я никогда не допущу до себя, как до женщины, потому что в этом не нуждаюсь. А те, кто делают это, я их называю «котята», нуждаются. На чем они выстраивают отношения? Только на прелюдии. Но им невозможно взять женщину изнутри, обнять ее изнутри – каждый орган, каждую клеточку – обнять и приласкать. «Котики» держатся именно на этой прелюдии. В принципе, это то же, что жить… ну, скажем, с не очень стабильным мужчиной. Женщина в таком случае цепляется за чувства, восприятия, ассоциации, сама себе рисует что-то, но – она не выходит из себя. А основа сексуальной энергии – когда душа прощается с телом…

Итак, образ жизни МГУ 70-х годов оказался для меня полной неожиданностью. Вечерами, свободными от учебы, практика у желающих была на выбор – шведки, японки, немки, польки… Особенно порочными были польки. Нинка гуляла вовсю. А мне без любви было сложновато. У каждого человека – свои внешние данные. Женщина может быть очень красивой и – не цеплять. У мужчин все проще, там срабатывает физиология, у нас – гораздо сложнее. Имеет значение взгляд, движение, манера говорить. Мне всегда нравились нелепые женщины, с намеком на «клинику», шизофрению, потому что это – женщины высокого полета: не те, кто постоянно варит пельмени и готовит борщи, на чем их жизнь и заканчивается, толком не начавшись.

Очень не люблю, когда цепенеют при одном виде брюк. Иногда буквально на задние лапки встают. Унижаются перед мужчиной, заискивают, задабривают, все прощают – только будь с ней! Ну, должна же быть какая-то внутренняя самодостаточность, которая всегда заложена в каждой женщине от рождения, и вызвана даже не воспитанием, чьим-то влиянием или образом жизни. Она дана природой! Но в МГУ как-то особенно было не до мужчин. О, что там творилось! Я первое время никак не могла поверить, что такое вообще возможно! В 70-е годы в университете выходила газета «Советская лесбиянка». Объявления висели: «Одинокая дама хочет найти себе подругу». Во сне не приснится!