Он называет меня именем, которое я сообщила ему при знакомстве.

Он показывает мне, что, когда мы не были вместе, ему было чем заняться.

Прощаясь со мной, он выражает сожаление о том, что я так и не удосужилась помыть посуду. Он показывает мне, что он очень надеялся на это, и как только будет возможность, напомнит мне об этом.

Последние слова, которые я слышу перед тем, как заснуть – «замолчи, мне завтра рано вставать», первые утром – «вставай, я на работу опаздываю!». Во сне он поворачивается ко мне задом и стягивает с меня одеяло.

Когда нет возможности провести ночь в объятиях друг друга, он целует меня на прощанье, выражая сожаление о том, что невозможно эту ночь провести вместе, и звонит Маше (Кате, Насте, Марине…).

Благодаря ему я знаю, что я такая же, как и миллион других. Я знаю о тех его качествах, которые неизменны: например, любовь к противоположному полу и настороженность к своему, а также о ежедневных «мелочах»: как приятно, оказывается, спать с Викой, и какой необычной формы грудь у Юли – это знание заставляет меня задуматься, а известно ли Алисе, какие трусики были на мне в прошлый четверг.

Ему приятно сделать для меня что-то, что ему сделать проще, чем мне, чтобы потом с полным основанием попросить сделать какую-нибудь мелочь для него, которая упростит его нелёгкую мужскую жизнь: например, приготовить поесть, помыть пол или почесать за ушком.

Он не упускает случая сделать для меня что-нибудь приятное: одеваясь, он просит меня погладить ему рубашку и постирать джинсы, дабы он радовал собой меня и окружающих. Если я дарила ему что-то, то эти вещи я часто вижу как у него, так и у наших общих знакомых женского пола.

Я знаю, чем он занят: куда любит ходить, что читает сейчас, какие проблемы ему приходится решать. Изредка он интересуется тем же самым по отношению ко мне. Больше двух-трёх фраз с моей стороны он обычно не выдерживает.

Он рассказывает о людях, с которыми общается, и расспрашивает о тех людях, с которыми общаюсь я. Старается, чтобы я знала его друзей, а он знал моих.

Вечером он обязательно находит время на ужин, секс, чтение художественной литературы и просмотр телевизора.

– Принято считать, что искусство это – женское, – толстяк поправил дужку очков, которые упорно сползали с переносицы, посмотрел на юношу взглядом, который опережал красноречие его слов, обещая большее… – и практикуемое, в основном, на Востоке: в Индии, Китае и, конечно же, Японии. Суть его заключается в том, чтобы подчинить чувственность строго выверенным правилам.

Молодой человек поёрзал на стуле, устраиваясь поудобнее, неуверенно уточнил:

– Искусство обольщения?

– Можно назвать его и так: дело не в названии, а в сути. Суть же в том, что наши чувства только кажутся непредсказуемыми, на самом же деле ими можно и нужно управлять.

– И, овладев этим искусством, я могу добиться взаимности любой красавицы?

– Вот именно. Если сумеешь при этом сохранить хладнокровие и ясность ума.

– И каким образом это делается?

– В Японии тебе бы сказали: нужны долгие годы для овладения подобным искусством. Я же скажу проще: несколько непреложных правил и импровизация.

– Какие же это правила?

– Самые простые. Первое: привлеки к себе внимание женщины, а затем дай ей понять, что она совершенно тебе безразлична: она будет заинтригована. Второе: брось на неё единственный пристальный взгляд, а потом продолжай себя вести по-прежнему холодно и безразлично: это заставит её обратить на тебя пристальное внимание. Третье: якобы случайно прикоснись к ней хотя бы краем одежды. Четвёртое…