– Не дойдут. Это чудовище слишком мелкое, чтобы причинить кому-то вред. К тому же в Аэнорской темнице крепкие решетки. Вели лекарю осмотреть его, вдруг оно само скоро сдохнет.

– Это вряд ли, – буркнула медведица и удалилась, оставив Людвига наедине со своими мыслями.

И все же, откуда оно взялось?

А правда ли это чудовище? Когда Людвиг был в горах Син-Син, в плену у червопоклонников, он видел, что те, кто принимает слишком много серкета, начинают меняться. На голове появляются странные наросты, растут когти, лица превращаются в уродливые гримасы. Что, если та тварь – просто серк, обожравшийся порошка и изменившийся до неузнаваемости? Однако даже такое объяснение не давало ответа на два простых вопроса: «Как оно упало с неба и почему выжило?»

Что ж, об этом лучше спросить его лично.

В тот день, когда отец с отрядом всполохов прибыл в убежище еретиков, Людвиг видел много уродцев. Особенно ему запомнилась девушка, у которой вместо глаз была белая чешуя. Говорили, что она могла предсказывать будущее, и девушка, несмотря на суматоху, взяла Людвига за руку и произнесла:

– Я вижу… твоя судьба связана с черным чудовищем.

Людвиг тогда так испугался, что смог лишь расплакаться.

Но, конечно, Вигги считал это пророчество полной чушью. Ведь если та девчонка была провидицей, почему она не предвидела собственную смерть? Почему не знала, что отец братьев – великий Лорд-Канцлер – приведет в горы десятки магов в поисках своих сыновей? Почему она не спасла Праматерь до того, как карающий клинок его превосходительства Леннарта де Гродийяра отрубит ей голову? Почему не увела серков, предвидя, что их всех сгонят в тот самый каменный зал, запрут там и сожгут заживо? Всех, кроме детей и подростков, оставшихся сиротами.

Даже собственную жену Лорд-Канцлер загнал туда, в жуткое пекло, хотя она на коленях просила простить ее. Ни один мускул не дрогнул на лице отца. И мать пошла вместе с остальными, и Людвиг в последний раз видел ее красное от слез лицо. А теперь, когда виконт вырос, он не знал, кого ненавидит сильнее: чудовищ или серков, ведь последние сами сделали свой отвратительный выбор.

Йоханна быстро вернулась вместе с лекарем, осмотревшим их новую пленницу.

– Я не знаю, что это за существо, – развел руками лекарь. – Не человек и не чудовище. Я не могу больше ничего сказать.

– Когда оно придет в себя?

– Оно уже пришло. Когда я осматривал её, она чуть не оторвала мне руку, – покачал головой лекарь. – Пожалуйста, ваша милость, не заставляйте меня больше заходить к ней!

В доказательство своих слов он потер предплечье.

– Это она?

– Да, в этом я уверен.

– Я вас понял. Можете быть свободны.

Как только лекарь ушел, Йоханна достала из-за пазухи что-то блестящее и молча протянула ему.

Звезда. Шестиконечная, явно из менхита, на серебряной цепочке с мелкими звеньями. Артефакт времен Альхора!

– Висело на шее, – пояснила медведица. – Похоже, где-то украла.

– Не будем делать поспешные выводы. Нужно все разузнать.

– Да что там узнавать-то? Это либо чудовище, либо серк, и в том, и в другом случае ее нужно казнить! – рыкнула хожалка и сложила на груди руки. – Не дурите, вашмилость, дайте мне послать за чертями, и дело с концом!

– Нет, Йоханна. Если та тварь – чудовище, значит, это особенное чудовище. Иначе где ты видела монстров, умеющих говорить? А если серк, мы должны выяснить, где их новое логово, и сообщить об этом в Магистерию, – рассудил Людвиг. У самого внутри все звенело от предвкушения. – Неси мое лучшее платье. Я должен с ней поговорить.

Письмо от Варана пришло вскоре после его отъезда: возвращаться в Хорру он не собирался, почему – упоминал лишь вскользь, сославшись на «неотложные дела». Почерк наместника, обычно аккуратный и ровный, теперь выглядел коряво, будто Варан писал в жуткой спешке, и Ло сразу почувствовала неладное. Атис редко отлучался из столицы, и сейчас такой отъезд выглядел весьма подозрительно.