Но тут меня буквально на пороге поймала Маринка.

— Кристин, ты очень торопишься? Можешь остаться буквально на полчасика — помочь мне убраться?

— А остальные? — мне очень, очень не хотелось еще и разгребать за всеми мусор. При этом и Маринку оставлять одну с этим гигантским фронтом работ тоже было стыдно.

—Давай еще кого-нибудь попросим помочь, — почему-то шепотом предложила я. А то нечестно получается — веселились все, а убирать нам вдвоем.

— Да ну их нафиг, у них у всех руки из задницы, — отмахнулась она. — Согласна? Мы быстро, обещаю.

Проклиная себя за добросердечность, я со вздохом кивнула и стала снимать куртку.

Маринка как-то очень быстро всех выпроводила, и в квартире остались только мы вдвоем. Решив не затягивать, я пошла на кухню и стала собирать со стола грязную посуду, но одногруппница со смехом потянула меня в комнату:

— Ой да забей, через полчаса клининг придет — они тут все вылижут. Давай лучше поболтаем! Кофе хочешь?

Я отрицательно покачала головой. Надо было сразу догадаться, что Марина вряд ли стала бы утруждать себя уборкой, ей просто хотелось посплетничать. И явно на ту тему, на которую я говорить не хотела от слова «совсем».

— Тогда чай, да? — она подскочила и убежала на кухню, а потом притащила мне кружку кипятка с чайным пакетиком и водрузила ее на столик, предварительно расчистив там маленький островок. — Пирог не предлагаю, его весь сожрали. Преимущественно твой Царев! — тут она хихикнула и устроилась поудобнее на диване.

— Ну давай! Рассказывай! Как тебе Царь?

— Марин, — я судорожно пыталась придумать, как вежливо объяснить ей, что не хочу об этом рассказывать.

— Девчонки говорили, он прямо огонь в постели! Что несколько раз подряд может. Не врут?

— Что может несколько раз? — тупо спросила я.

— Кристин, ну то самое! Че ты как маленькая!

Посмотрев на мое полыхающее лицо, Маринка рассмеялась:

— Да хватит уже стесняться! Ну переспала с Царевым, подумаешь!

— Я не спала с ним! — вдруг громко и очень возмущенно сказала я.

— Ага, он просто так голый под одеялом с тобой в обнимку лежал, — фыркнула она, а потом вдруг внимательно вгляделась в мое лицо и присвистнула. — Подожди, серьезно что ли? А что тогда было? Погреться к тебе пришел?

— Мы обнимались, — невозможно было говорить и не вспоминать горячие уверенные прикосновения, и в груди снова все болезненно заныло, — а еще целовались…

— Так, — у Маринки глаза горели от любопытства, — а дальше? Уснул наш хваленый герой-любовник? Опозорился, да?

— Нет, он предлагал, но я…не захотела, — выдавила я, красная как рак.

— То есть, — у нее глаза от изумления стали большие и круглые, — ты его бортанула? Не дала Цареву?

Фу, как это ужасно звучало. Мерзко, отвратительно, но зато я вдруг с ужасающей ясностью осознала, зачем он лег ко мне. Зачем обнимал, говорил удивительно нежные слова и почему так резко замолчал, когда я явно дала понять, что продолжения не будет. То, что для меня было волнительным переживанием от прикосновений человека, в которого я была по уши влюблена, для него было попыткой удовлетворить физическую потребность. Которую, видимо, должна была удовлетворить Ленка, но она почему-то взбрыкнула. Правда, судя по ее поведению утром, отказываться от этой обязанности она не собиралась.

Господи, какая гадость. В какого же отвратительного человека меня угораздило влюбиться. Но теперь все! Вырвать из сердца и забыть как страшный сон.

— Да, Марина, все так, — медленно проговорила я, — и я бы не хотела об этом вспоминать. Если тебе на самом деле не нужна помощь, я лучше пойду домой.

— Прости, да, конечно!