Я не реагирую на явный флирт, не поощряю и не жду. Да, я – как они любят говорить: «баба с прицепом", но это не даёт никакого шанса подобным Жорикам. Ещё не отчаялась в жизни, чтобы кидаться на дерьмо. Дерьма хватило…

***

Эмиль радостно ёрзает, нетерпеливо тянет за ремни, которые я, как всегда, аккуратно и самое главное безопасно отстёгиваю. У него торпеда вшита, не иначе. Если дёрнет сам, то отлетит… в лучшем случае в меня.

– Да тихо ты! Сейчас пойдёшь, – пытаюсь урезонить сына, но это только добавляет энергии. Эмиль начинает возмущаться громче.

Капец мелкий…

Как только щёлкает последнее крепление, он как пружина выпрыгивает наружу и мчится к ступенькам, где его ждёт бабушка. Она встречает распростёртыми объятиями, и вся их сцена – писк, визг, искренний смех и сияющие глаза маленького бесёнка.

Прислоняюсь бедром к машине и смотрю на них. Радостно и тепло внутри. К моей маме он так не бежит, хотя она старается быть хорошей и доброй бабулей. Очень старается, я же вижу. Не знаю почему так… вполне вероятно, что из-за меня. С мамой как были натянутые отношения, так и остались.

– Марин, может, зайдёшь? – вдруг обращается к застывшей мне, Оксана Борисовна. – У меня чай замечательный есть, Камилла привезла. Говорит, какой-то супер-сорт. Вроде и с добавками какими-то, я не вникала, но пахнет потрясающе. Думаю, что самое время его распаковать. У меня где-то пралине припасено. Идём?

Качаю головой. Может бы и с удовольствием, но…

– Простите, совсем никак, по времени не укладываюсь, – отвечаю с улыбкой, немного смягчая отказ.

Подхожу ближе, целую Эмиля в пухлую щёчку и начинаю прощаться.

– Это ничего, что я его привезла чуть раньше? – встревоженно уточняю.

Голубые глаза смотрят тепло, с добротой, в них – ни намёка на осуждение. Она никогда меня не осуждала – по крайней мере в лицо. Может, и говорила что-то в кругу семьи, но я этого не слышала и стараюсь не думать об этом. Пусть лучше ровно будет…

Внутри всё равно странные чувства. Словно есть какая-то мелкая заноза, которая не даёт покоя. Хотя о чём это я… я знаю почему так. Я же не сказала истинную причину манёвров. Я не обязана отчитываться, но… Получается привезла ребёнка, отдала и планирую развлечься. Как это выглядит, типа: "чудо-мать» сбагрила и побежала?

Господи… Таких мыслей раньше не было, когда оставляла им и шла с подругой в тихий ресторанчик, а сейчас зудит внутри.

И вроде бы знаю, что заслуживаю передышки, какого-то своего времени, но всё равно, ощущение вины смешивается со стыдом…

– Ну, что ты, конечно, ничего! – мягко успокаивает Оксана Борисовна. – Ты знаешь, мы всегда рады. Привози, когда хочешь. Мы. Вам. Всегда. Рады!

– Спасибо большое, – искренне благодарю.

Оксана Борисовна улыбается и развернувшись к теребящему её светлые волосы внуку, с хитринкой произносит:

– Скоро папа приедет, обещал что-то тебе привезти.

Одно слово – «папа» – заставляет глаза Эмиля загореться ярким огнём, искренним и радостным. А у меня… вспыхивает ревность, такая же яркая и горячая. Воздух забивается в лёгких.

Мы с ним, с этим «папой», практически не общаемся. Я стараюсь избегать и свести контакты к абсолютному минимуму. Договорились о простом: привожу ребёнка в дом его родителей каждые выходные. Формально – чтобы и они могли видеть Эмиля, ведь в будние дни работают, но по факту – это был мой способ выкрутиться. Марат не спорил, просто принял. Я выдохнула, потому что… потому что мне важно, что он не переступит порог моего дома! И чат создала, чтобы исключить любые пересечения. Он так и называется: «Эмиль». Это место для информации о ребёнке. Там всё: расписание, передачи из рук в руки, сотни фотографий, краткая хроника его жизни. Все пишут туда: когда бабушка забирает, когда Камилла привозит, когда в воскресенье возвращаю я.