– Алло, это Виктор Кунгурцев? – голос звонившего был незнаком.

– Да, слушаю, – ответил Виктор, уверенный, что на работе что-то стряслось и требуется его совет.

– Примите соболезнования, Виктор Дмитриевич. Ваш отец, Дмитрий Павлович Кунгурцев, убит сегодня утром. Не могли бы вы срочно приехать в Москву?

Рука Виктора дернулась, словно он хотел убрать телефон от уха, да не посмел.

– Вы хотите сказать, что он умер? – переспросил он.

– Да, застрелен сегодня утром.

Весть взорвалась в голове так же, как недавно в ней разрывались приступы боли.

– К-кем?

– Следствие только начато. Но нужна ваша помощь. Вы можете приехать?

– Да… Приеду, как только смогу.

– Хорошо. Это в ваших интересах. Поторопитесь.

Телефон отключился, и тишина показалась оглуштельной.

Виктор опустил руку с телефоном и растерянно поглядел на жену.

Уже по тому, как дернулась его рука, Марина поняла: что-то случилось.

– Кто-то умер? – спросила она.

– Да, отец.

– Разбегайкин?

– Нет.

Значит, речь идет об отчиме Виктора, которого он по привычке называл отцом.

– Дмитрий Павлович, значит?

– Да, он.

Марина тоже молча смотрела на мужа, не зная, что сказать дальше. Виктора в детстве воспитывал отчим. Но позже, в Калуге, он нашел родного отца. Его, вспомнила Марина, он чаще всего называл папа. Однако близких отношений ни с тем, ни с другим у Виктора не сложилось.

– Сочувствую, – сказала она, наконец. – Кажется, ты должен ехать?

– Придется.

– Но ты же болен! Нельзя отложить это на пару дней?

Виктор покачал головой.

– Лучше поехать сразу.

И, отвечая на умоляющий взгляд жены, добавил:

– Так нужно. Чуть позже я все объясню. А невралгия, сказал доктор, от лекарств быстро пройдет. Я надеюсь на это.

– Доктор сказал, что невралгия бывает от усталости! Тебе нужно хоть немного отдохнуть, ты только навредишь себе и никому не принесешь пользы, – настаивала Марина.

Действительно, когда врач на приеме узнал, что Виктор второй год работает без отпуска и поздно приходит домой, посоветовал:

– Вам стоит взять отпуск. Знаете, есть такая теория, считающаяся ненаучной, но, по-моему, не лишенная резона. Она утверждает, что нервные болезни, такие как невралгия, радикулит и им подобные, возникают не сами по себе. Это, так сказать, попытка организма уложить нас в постель насильно и заставить отдыхать, раз мы не можем выкроить для себя время.

Виктор пообещал над этим подумать. Но сейчас это не имело уже никакого значения.

– Сейчас не до этого, Марина. Нужно ехать. Не волнуйся, все обойдется. Пойду… вещи соберу.

Он неловко взмахнул рукой и, пока его ни о чем больше не спросили, вышел быстро из комнаты. При детях говорить об убийстве не стоило. Из коридора по лестнице он поднялся на второй этаж, в свою комнату.

Дети растерянно поглядели отцу вслед. «Умер дедушка», – поняли они. Но деда они никогда не видели и не знали. Это Поля, старшая сестра, говорила, что встречалась с дедушкой, когда они жили еще в Москве, а в Калугу он даже не приезжал. Поэтому сообщение о смерти деда никаких чувств в младших Кунгурцевых, кроме досады, не вызвало. Даша недовольно глядела отцу вслед, беспокоясь, как и мать, о том, чтобы ему в дороге не стало хуже. Рома огорчился из-за того, что опять не удастся ни поиграть, ни поговорить с отцом. Он уже на всякий случай приготовил шахматы, рассчитывая, что когда отцу станет лучше, они посидят часок-другой в кабинете, разбирая какую-нибудь шахматную партию или просто болтая. Надо же было деду умереть в тот день, когда папа дома! Мальчик вздохнул и отправился в свою комнату, надеясь, что за общей суетой никто хотя бы не заметит, что он сел за компьютер, а не за уроки. Вслед за ним, поцеловав мать, ушла Даша.