Моя землянка с удивлением и непониманием подняла взгляд своих зеленых глаз. Еще сама не поняла, что испугалась.

– Анур Нарин, прошу прощения, но акер Марано просто отвечал на мои…

– Терри, прошу вас не встревать. Ваше мнение в данном вопросе не учитывается, – а вот если она продолжит защищать Марано от меня, то навлечет на его голову очень большие проблемы. Молчи, девочка, просто молчи…

– И все же, я считаю, что являясь инициатором данного разговора, могу настаивать…

– Не можете, терри. Именно вы – не можете. Закончим на этом.

Что же ты вытворяешь со мной? Почему никто не говорил, что можно так сильно реагировать на дарье? «Более сильные эмоции», так говорили? Бессовестное вранье! Одного взгляда, одного жеста достаточно, чтобы я взорвался. Как это контролировать?

Кое-как совладав с собой, чему совершенно не помогали укоризненные взгляды Сумудина и обиженное, сердитое сопение терри, занял свое место. Марано пытался успокоить Селену, уговаривая. Несколько минут казалось, что сейчас все выровняется и ужин вернется в нормальное, спокойное русло, но нет. Показалось. Моя прекрасная дарье (надо привыкать ее так называть, может это позволит взять эмоции под контроль) резко поднялась из-за стола. Оглядев присутствующих, задержала на мне недобрый взгляд:

– Прошу прощения, уважаемые. У меня аппетит пропал. Приятного вечера, – с гордо поднятой головой она проплыла мимо. Вот теперь я разглядел ее наряд, и мне стало еще хуже. И вот это все видели? Вот эти голые ноги, этот круглый зад, вот это все?! Порву! Сожгу!

– Нарин, уймись, – едва слышно прошипел мне в ухо Сумудин, крепко держа за плечо. Несколько глубоких вздохов помогли прийти в себя. – Друг, ты ведь понимаешь, что вот сейчас себе совсем не помог?

– Да, я понимаю. Но эти эмоции… Кажется, еще немного – и я взорвусь. Почему никто не говорил, что это так отличается от обычного состояния? У меня все кипит внутри. Я пойду, надо побыть одному. Разберись тут, пожалуйста, – дождавшись кивка Сумудина, покинул кают-компанию.

Теперь команда точно решит, что я изверг. И так упрекали за глаза в излишней суровости, а теперь еще и непочтительное отношение к землянке вменять будут. Что же так дурно?! Контролируемые, спокойные эмоции, как было раньше, меня устраивали куда больше. Как теперь экипажем командовать?

Нарин

С этими невеселыми мыслями, переполненный сожалением за несдержанность, нежностью к этой милой терри и злостью на самого себя, добрался до небольшого сектора, в одной из комнат которого содержались личные животные экипажа. Находиться в каютах им разрешалось только в клетках, а это все же издевательство над живыми существами. По этой причине для каждого вида был выделен свой ангар, с соответствующими климатическими условиями и всем необходимым. Моя Бони находилась в пятом ангаре с еще тремя такими же фаратами. Средних размеров животное, с шестью лапами, плоской мордой и большими глазами. Зверь был зубастым, очень быстрым и умным. Средних размеров ангар, как раз подходил для того, чтобы четыре зверюги могли порезвиться и размять ноги.

Стоило открыть двери и тихо свистнуть, как меня чуть не сбило с ног шестьдесят кило радостных слюней. Бони счастливо скакала вокруг меня. Через мгновение подругу догнали остальные обитатели ангара. Мы с ними давно в дружеских отношениях. Немного почесав за ушами каждую чешуйчатую зверушку, двинулся вглубь. Где-то по левой стороне, возле водоема была пара поваленных бревен зубы точить.

Почесывая и поглаживая местных обитателей, решил все же приступить к разбору полетов. Тем более, что компания у меня для этого была самая подходящая. Фараты одним своим присутствием успокаивали и помогали настраиваться на привычный лад. Из горла сам собой вырвался протяжный вздох. Все четыре морды посмотрели на меня крайне внимательно.