В общем, автор не намерен отказываться от абсолютно нейтрального термина ради упрощения восприятия исследования теми, кто чересчур много «сидит в компьютере» (или плохо воспринимает корень русского слова «муть», не имеющего отношения к делу).

3. Почему реальности? Потому что об этом и речь. В определении «коллективных ложных…» содержится противоречие в самом себе, sui contradictionem, и как раз психологи и нейрофизиологи должны первыми учитывать то, что уже стало народной мудростью: «Если бы мы с ума сошли – то не оба сразу. С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют». То есть: отдельно взятый человек может иметь сколь угодно дырявую память, частные воспоминания, обросшие ошибками, приукрашиваниями, провалами; вообще кашу в голове. Это пожалуйста. Но если целая группа указывает на отдельные изменившиеся вполне конкретные элементы этой «каши», одновременно, – и не 5—10 человек, а намного, на несколько порядков больше, – это «звоночек». То есть признак объективности явления налицо. Массовая констатация «А король случайно не голый?» с вероятностью 99,9…% означает, что высокопоставленное лицо действительно не одето, а не то, что население государства абсолютно синхронно ослепло или свихнулось.

«Массовые заблуждения», «коллективные ложные…» – это может быть приемлемо лишь в отношении достаточно сложных вещей и процессов (знаний о которых у подавляющего большинства населения нет ввиду специфики материала), но уж никак не в отношении фрагментарных визуальных или слуховых впечатлений, объёмов информации не более нескольких десятков байт(или даже бит).

Вполне понятны и адекватны фразы «Имеют место массовые заблуждения относительно основных источников доходности в банковской сфере», «Имеют место ложные романтические представления о культуре и быте рыцарей в Средневековье» или «Бытуют расхожие заблуждения, связанные с процессом производства художественных фильмов». Но указать развитому биологическому существу на ограниченность (причём спонтанную – по мнению «специалиста», когда тому будет угодно) его способности элементарно получить органами чувств простое впечатление и далее хранить его в памяти, нести в своём сознании, – это, в принципе, то же самое, что дать понять: «Ты – untermensch, недочеловечишко, который, чуть что, блудит в трёх соснах на ровном месте, у которого память как у аквариумной рыбки, три секунды, а в целом нейронные сети – дырявые. Ты не слышишь как нужно, не видишь как правильно; инвалид да и только».

Обвинители тех, кто подметил что-то изменившееся (при этом не должное меняться!) в окружающем мире, – в слабой памяти, былой невнимательности, ошибках, необразованности, путанице, недоучёте побочных событий, недопонимании тонкостей и т. п. – берут на себя слишком много. По той причине, что у них самих нет медсправки о приоритетности их восприятия относительно других людей и первостатейном качестве их собственной памяти. При этом надо понимать: память каждого человека – это значительная составляющая его личности,можно сказать, он сам. Всё отношение человека к чему-либо новому формируется с опорой на то, что он успел усвоить. И хотя формально-эстетические моменты в этом мире вторичны, и от них в целом ни тепло, ни холодно, – человек не белый лист; надо уважать его ментальный базис, о чём лично он уверенно может сказать «а я помню вот так» и стоять на своём до последнего. Потому что он не флюгер, не безличное и безразличное нечто, кусок биомассы, профайл в социальной сети, а всё-таки мыслящее существо с убеждениями. Если есть у него какая-то убеждённость – она на что-то опирается; и когда эту опору в себе находит много тысяч людей, относительно чего-то, это не просто «им показалось», или они все дружно ошибаются…