– Ну, поехали.

Они неспешно выехали из деревни.

– Домов много пустых, – заметил солдат, оглядываясь вокруг.

– Так-то после чумы. Сорок дворов было. Шесть вымерло подчистую.

– А мне показалось, что пустых домов больше, чем шесть.

– Конечно, больше. Многие съехали. Вольные уехали отсюда на север. Несколько семей. А из крепостных кто-то в Большую Рютту перебрался.

Так они и ехали. Шел дождь. У солдата болело плечо, а Ёган болтал без умолку. А дорога больше напоминала две неглубоких канавы с водой. С одной стороны, справа, дорога поросла кустарником и редкими пучками орешника. С другой стороны редколесье, на долгие мили залитое огромными лужами, попросту став болотом, только с деревьями. Солдат накинул капюшон, дождь не прекращался.

– Староста, почитай, каждый день хоронил людей. Похоронит ребенка, а потом, глядь, и мать этого ребенка слегла. Опять могилу копай. С таких семей поп, дай Бог ему здоровье, под конец, за отпевание и деньги уже не брал. У людей и денег уже не было, семьи вымирали, – бубнил Ёган. – А потом, вроде, все на лад пошло. Даже свадьбы играть стали. И тут новая напасть.

– И что за напасть? Дезертиры?

– Не, дезертиры на юге лютуют. Вчерашние – так это у нас первые были. Молодой барон пропал.

– Как так?

– На войну поехал и пропал. Солдаты, что с ним были, вернулись, а он – нет. Ранен был. Поехал, наверное, домой, а по дороге его дезертиры убили где-нибудь.

Такое иногда случалось. Дестриэ, рыцарский конь, мог стоить огромных денег, доспехи тоже. Раненый рыцарь – желанная добыча для бандитов.

– У него, наверное, был хороший конь? – Сказал солдат.

– У него было два коня. Говорят, что одного из них он купил за двенадцать имперских марок. Я даже не знаю, сколько это денег.

– Это примерно пятьдесят коров. – Прикинул Волков.

– Пятьдесят?! – Ужаснулся Ёган.

– Примерно. Может, больше. Я точно не знаю, по чём у вас тут коровы.

– Моя худоба на крейцеров сорок потянет.

– Ну, тогда он еще больше отдал за своего коня.

– С ума сойти. А вдруг, такого коня убьют?

– Дестриэ – это турнирные кони, их редко убивают на турнирах. А в бой на таких только герцоги и графы идут. У них на много таких коней денег хватит.

Волков переехал с одной стороны дороги на другую, чтобы избежать огромной лужи. И увидел то, что они искали. Ёган продолжал говорить что-то про коров и коней, когда солдат его окликнул:

– Стой.

Лошади встали.

– Видишь? – Спросил Волков.

– Нет, а чего?

Ёган, скорее всего, и правда, не видел, а вот у Волкова глаз был наметан. Он такие картины видел сотни раз. Всю сознательную жизнь смотрел такое:

– Не видишь?

– Нет, а чего видеть-то?

– Вон, – солдат указал вперед, – копыта из канавы торчат.

– Где?.. А-а, вот она наша коняга.

Ёган проехал вперед шагов тридцать и спрыгнул с коня, Волков двинулся за ним.

Полузатонувший труп лошади лежал в придорожной канаве, только ноги торчали в сторону дороги. Дорогой конь был убит. Какое-то животное вырвало ему кусок из шеи. Ёган встал руки в боки и со знанием дела заявил:

– Волки.

– Где ты видел, что бы волки нападали на всадников, да еще такой кус из шеи могли вырвать. А почему дальше жрать не стали? Или волк один был? Да один бы никогда не напал бы.

– А кто ж тогда? Медведь?

– Не знаю. А у вас тут медведи водятся?

– Не видал, – признался Ёган. – Кабаны – да, лоси, опять же…

– Ты где-нибудь видел, что бы лоси грызли лошадей? – Спросил Волков и, оглядевшись вокруг, добавил: – Интересно, а куда парень делся? И следов никаких.

– Да какие тут следы? Все утро дождь льет. Хотя стоп, вот след. – Ёган остановился, – вот еще… Босые ноги…

Солдат тоже увидел отпечатки босых ног на глине.