– В библиотеку? Есть идея получше. Пойдем со мной в магазин. Мне нужен твой совет.

Он положил руку мне на плечо и повел меня с территории университета. Мы проехали пару остановок на автобусе, Дхан без остановки рассказывал о комедийном шоу, которое он смотрел накануне вечером. Мы вышли в Монту, в самом сердце района Паки. Он повел меня по неизвестному переулку, показывая, чтобы я шел за ним. Паки, как и все европейские кварталы красных фонарей, – это смесь крутизны и грязи. Этот конкретный угол определенно был грязным, со стриптиз-клубами и заведениями для приватных танцев через каждые двадцать метров. Дхан остановился и указал: «Здесь!»

Секс-шоп. На витрине латексные костюмы, от одного взгляда на которые можно подцепить какую-нибудь инфекцию. Я остановился, чувствуя неприятное напряжение в плечах. Всё это было неправильно.

– А зачем, собственно, мы сюда идем?

– За кое-каким комплектом. В качестве подарка на день Святого Валентина Симона пообещала мне, что наденет любой костюм, который я ей куплю. Вот почему мне нужен твой совет. В моем воображении только набор клише из мягкого порно, так что я склоняюсь к дерзкой француженке. Представляешь, с ее-то акцентом?

Мне стало тошно, и я почувствовал привкус желчи в глотке.

– Прости, чувак, я таким не занимаюсь. Вообще не занимаюсь. Может, если ты собираешься прикупить наряд, чтобы разнообразить сексуальную жизнь всякими извращениями, стоит взять на шопинг свою девушку.

Я развернулся и быстро ушел оттуда. Дхан кричал мне вдогонку, но я не обернулся. Просто не мог обернуться. О чем, черт возьми, он думал?

Может быть, я вспоминал всё это дерьмо в половине седьмого утра после трехчасового сна, потому что слышал, как кто-то занимается сексом. Вывалившись из ночного клуба и поймав такси обратно в берлинскую квартиру, мы с Хуанитой легли спать где-то после трех ночи, как поют Dead Kennedys, слишком пьяные, чтобы трахаться. Всем было очевидно, что Орла с Микой поладят, и я был рад за него. За них обоих. Но звуки страсти из соседней комнаты в предрассветной тьме вернули меня в ту маленькую комнату в Женеве, когда я слушал визги и стоны, сжимая кулаки и подгибая пальцы ног, прижимая подушку к голове. Впервые за многие годы у меня снова всё сжалось внутри.

Хотя тогда я не мог признаться в этом, часть меня понимала, что это за чувство. Как человек, который переспал почти с половиной людей в нашем потоке, а также с некоторыми курсом старше и младше, я обладал определенной репутацией. Но слыша, как мой сосед и его девушка играют в хозяина и служанку, я завидовал.

Понятия не имею, что бы я делала без Ловисы. Она была рядом со мной при каждом значимом событии моей жизни, начиная с 1997 года. Как я справлялась до того, как мы подружились, я уже не помню. Странно думать, что мы встретились всего десять лет назад, – настолько тесно переплелись наши жизни. На самом деле, мало кто так много пережил в столь юном возрасте. Смерть моего любимого и ее друга, моя прерванная беременность, разрыв Ловисы с Микой, наш выпускной, общая квартира, когда мы только начали работать. Она была свидетельницей на моей свадьбе, на ее же плече я плакала во время развода. Она была сестрой, которую я всегда хотела. Мои биологические сестры, обе старше меня, поверхностны и эгоистичны. Я не думаю, что они заботятся о ком-то, кроме себя, хотя они в очень хороших отношениях с зеркалом в ванной.

Совместная встреча Нового года через раз была идеей Ловисы. Несмотря на то что мне не нравилась идея разделять горе всякий раз, когда приближалась годовщина, их общество утешало и успокаивало меня. В 2003 году на Кефалонии мы больше смеялись, чем плакали. Для швейцарца есть что-то волшебное в пребывании на острове. Несмотря на то что было слишком холодно для купания, большинство дней мы провели на пляже. Солнце, море и необыкновенное освещение действовали как терапевтическое средство, оно окрыляло всех нас, разглаживало морщины и фокусировало внимание на настоящем, а не на прошлом. Мы были, как говорят, в моменте.