– Вы и в самом деле мерзавец! – наконец выкрикнула она, уверенная, что он уже далеко и не слышит ее.

Дверь приоткрылась. Она замерла в ожидании.

Это была миссис Прайор.

– Бедняжка! – воскликнула она. – У него такой свирепый характер. Я пытаюсь заставить его понять это, но… честно говоря, он умеет быть добрым и очаровательным.

– Мне надо увидеться с моим опекуном. Я должна забрать его отсюда. – Камилла постаралась собрать остатки сил и добавила с чувством собственного достоинства: – И увезти подальше от этого чудовища.

– О боже! – всплеснула руками миссис Прайор. – На самом деле он не так уж и страшен. Видите ли… он просто шокирован, что вы работаете в музее, милая гостья.

– Но у меня вполне достойная работа! – сказала она.

– Да. Но… – Миссис Прайор слегка наклонила голову, изучающе рассматривая Камиллу. Наверное, она достаточно одобрительно отнеслась к тому, что увидела, и негромко пояснила: – Видите ли, все дело в том, что ваши работодатели – те, что работают в том отделе, – все были там, когда…

– Когда что?

– Когда убили родителей его сиятельства, – ответила миссис Прайор. – Это не ваша вина, дорогая, однако… Так пойдемте же, пожалуйста. Я отведу вас к вашему опекуну. – Она минуту помолчала. – Честно говоря, милая, он, может быть, несколько страшен лицом и, видимо, по этой причине иногда и срывается, но нельзя отрицать тот факт, что вся его жизнь пошла наперекосяк из-за тех безжалостных убийц.

Камилла едва поспевала за Эвелин.

– Подождите, пожалуйста. Я, конечно, слышала подобные пересуды. Да и весь Лондон наслышан об этом. Возможно, если бы я знала подробнее о том, что тогда случилось, я смогла бы…

Слово «помочь» так и не слетело у нее с языка, потому что в этот момент Эвелин внезапно замерла на месте и распахнула дверь. Камилла, разогнавшись, едва не уткнулась носом в ее спину. Но Эвелин заговорила так, будто и не слышала всего того, что Камилла высказывала ей на ходу.

– Пройдите, дитя. Ваш опекун здесь.

Все мысли о графе и его мерзких выходках вылетели из ее головы, пока она, мигая, вглядывалась во мрак затемненной комнаты. В камине бился огонь, и неверные тени метались по углам. Камилла почувствовала, как сердце сжалось в груди, когда она наконец отыскала взглядом фигуру человека, покоившегося на кровати. Он был недвижим.

– О боже! – Она прерывисто вдохнула и задрожала, колени ее подкосились.

Эвелин быстро обернулась и успела подхватить Камиллу под руки – иначе та осела бы на пол.

– Нет-нет, милая! Он так метался, что мы решили дать ему настойку опия. Он не умер. Впрочем, какую чепуху я несу. С ним все в порядке. Он, вероятно, еще не скоро придет в себя, но я вряд ли смогу помочь привести его в чувство. – Эвелин, казалось, потеряла присущее ей самообладание, как видно сопереживая неподдельному горю Камиллы и ужасаясь ее бурным эмоциям.

Не умер, не умер, не умер! Только эта мысль и билась в мозгу Камиллы. Остальные слова Эвелин канули в небытие, и Камилла в нашла в себе силы метнуться через всю комнату к кровати. Она склонилась над Тристаном – на лице румянец, дыхание глубокое и ровное.

Пока Камилла в нерешительности стояла над спящим, боясь прикоснуться к нему, он засопел и испустил мощный храп. Покраснев, она оглянулась на Эвелин Прайор, которая осталась ждать у двери.

– Как видите, вполне жив, – ласково уверила ее Эвелин.

Камилла кивнула и снова посмотрела на своего опекуна. На нем была роскошная льняная пижама – он никогда не носил таких вещей, это уж точно. Как видно, за ним хорошо ухаживали и обращались вполне уважительно. Судя по всему, чудовище Карлайла желало привести своих пленников в божеский вид, прежде чем предъявить им иск.