– До этого не дойдет. – Максим поцеловал Анжелу в губы. – Я не допущу этого.

Анжела сидела у трельяжа и с улыбкой вспоминала некоторые моменты вчерашнего прекрасно проведенного вечера. Нежные прикосновения и поцелуи Максима были несравнимы ни с чем. Да, по сути, ей и сравнивать-то не с чем. Даже если и была нежность в ухаживаниях бывших партнеров, то Анжела ее забыла. Она порой признавалась себе, что и вышла-то замуж за Максима, чтобы забыть. Это совершенно не значило, что она не любит Макса. Любит, очень любит. Скорее всего, именно из-за этой любви Анжела никогда не вспоминала «свою жизнь до Максима». Как хорошо быть счастливой! Как хочется, чтобы это длилось вечно… Она посмотрела на свое отражение. Черные волосы обрамляли красивое лицо, почти не носящее следов макияжа. Анжела не хотела походить на ярко раскрашенную Эллу Фигурнову, но и одновременно не хотела отставать от нее в привлекательности.

«Все будет хорошо, милочка. Ты заслуживаешь счастья».

– Анжел, ну ты скоро? – окликнул Максим жену, сложил фотографии и захлопнул альбом.

Макс иногда на досуге пересматривал фото. Множество снимков, но ни одного с изображением его родителей. Да что там родителей – Максим не видел ни одной собственной фотографии до десятилетнего возраста. Будто и не было Максима Бабурина до десяти лет. Не рождался, не ходил в детский сад, не пошел первый раз в первый класс. Беда была и в том, что вместе с фотографиями того периода у Бабурина отсутствовали воспоминания. Крестный говорил, что все наладится и Максим выздоровеет. Поэтому-то муж и пил эти безвкусные пилюли для улучшения памяти.

Максим достал из кармана пластинку с таблетками. Она была пуста. Черт! Больше у него не было. Ладно, один день без таблеток не смертелен. Завтра надо будет нанести визит крестному. Он встал с дивана, положил альбом на журнальный столик и пошел к спальне.

– Если мы не выйдем через пять минут, то можно никуда не спешить, потому что нас никуда не пустят. Между прочим, из-за тебя. – Он подошел и поцеловал Анжелу.

– Да ладно, никуда мы не опоздаем. – Она встала и кокетливо спросила: – Ну, как я тебе?

Максим осмотрел ее с ног до головы и присвистнул:

– Сногсшибательно. Раньше я боялся только за кошелек на ваших сомнительных корпоративных вечеринках, ну а теперь… – Он развел руками.

Анжела улыбалась.

– Ну, может, хотя бы сегодня ты не будешь рассказывать этим безмозглым курицам анекдоты о Штирлице, а потом прятаться от них в мужском туалете, – она поцеловала его в гладко выбритую щеку.

– Вот это я надрался… А если б я им взрослые анекдоты рассказывал? – Максим обнял жену.

– Тогда они тебя обязательно нашли бы. И как честному человеку тебе пришлось бы жениться.

– На всех?

– Нет, через одну! Я б тогда вам устроила анекдот в картинках… Пойду я, загляну кое-куда. – Анжела мягко отстранила Максима и, сексуально виляя задом, вышла из комнаты. – Ты выходи, я скоренько! – крикнула она из коридора.

Они не опоздали, но в отношении того, что надо быть начеку, Макс оказался прав. Его кошелек был в большей безопасности, чем супруга.

Их встретили прямо у входа в бывший Дворец культуры. Теперешняя культура не имела ничего общего ни с портретами уездных актеров, развешанных в холле, ни с пьесами, когда-то собиравшими всю интеллигенцию Салимова в этом ДК. Навстречу выбежал парень, взял у Анжелы плащ и, улыбнувшись во все тридцать два зуба, жестом пригласил в зал. Молодой человек будто и не замечал супруга начальницы. Возникла неловкая пауза. Анжела, не ожидавшая такого отношения к мужу, растерялась. Но Макс сориентировался быстро. Снял куртку, подошел к парню и посмотрел в улыбающееся лицо.