Зашла в общежитие, а там…

— Названова, а ты где пропадала, душа моя? — коммендантша Василиса Олеговна занималась своим любимым занятием, отгадывала сканворды в своей “сторожке”. Она отложила газету и подалась к дверям. Я так и стояла у турникета, потому что кнопку, чтобы я могла войти, она не нажала.

— Тебя из 305 выселили утром. Там уже заехала другая студентка. Ты отчислилась.

— Я академ взяла.

— Да какая разница! Мест нет, тут очередь ого-го, для очников не хватает, остальных не держим.

— Ну как же так? Куда теперь? А вещи мои?

— Да тут твои вещи! Сама собирала, смотрела, чтобы девки не утащили чего. Ты проверяй и бывай.

Она запустила меня в каморку и вытащила из угла три большие сумки. Все мои пожитки за четыре года уместились в три клетчатые сумки. Мой старенький ноутбук, на котором я печатала свои курсовики, лежал на ее столе.

— Проверяй-проверяй.

Что делать, полезла смотреть. Вещей у меня немного, только самое необходимое, они уместились в одну сумку вместе с осенней курточкой и обувью. Туда же я всунула ноутбук, имевший довольно потрепанный вид. Во второй сумке была посуда и кое-какие продукты. Я не закупалась впрок, поэтому их было немного, а в третьей, самой неподъемной – книги. Учебники и художественная литература, вроде всё. А если чего и нет, я сейчас в такой момент и не вспомню.

— Ну? Всё? Давай помогу вынести. А дальше сама, Названова. Восстановишься, пиши в деканат заявление.

— Угум. — буркнула я растерянно. Я оказалась на улице. Василиса Олеговна сгрузила сумку с книгами на снежную лавку, две другие поставила рядом попрощалась и зашла. А я не знала, что делать! Звонить Алисе? Они с Ирой ютятся в маленькой коммуналке. У них одна комната на восемь квадратных метров и немножко места на общей кухоньке. А других подруг у меня и нет.

— Мышонок, ты всё таки сбежать решила?

Боже мой, и ОН еще никак не оставит меня в покое. Он вышел из машины, которая снова завернула к общежитию. Почему он не успел уехать? Я же долго там была.

— Так и знал, хорошо, что разворот в конце улицы был и обратно все равно мимо ехать пришлось.

— Я никуда не собиралась. Меня выперли из общежития.

— Сочувствую.

По его интонации о сочувствии не было и речи. Участливый какой, смотри-ка на него. Боится, что сбегу. Можно подумать, я могу! Меня мальчики ждут. Я должна забрать их из детского дома и как можно скорее! Надо срочно найти жильё и обращаться в опеку, чтобы оформить опекунство. Та женщина при встрече сказала, что на опекунство я первая имею право. Нужно только предоставить обустроенное жилье с отдельной комнатой для мальчиков. Может не возвращать те деньги, как я хотела? Использовать их? Тогда я всем покажу, что виновата. Нет. Их надо вернуть. Однозначно!

Голова раскалывается от всех дум, и пока я молчаливо пытаюсь найти решение для себя, он стоит рядом, что-то читает в телефоне.

— Поехали. — подхватывает сумку, в которой оказываются книги. — Ух ты… ты комнату по кирпичам разобрала и собой?

— Это книги.

— Хм, и кто сейчас столько читает? — он недоверчиво посмотрел на меня.

— Я. Не надо… Оставьте, я не поеду никуда.

— Тут жить будешь? Под крыльцом общежития?

Я промолчала, вздернув носик.

— Тебя выгонят. Хочешь в полицию на пятнадцать суток?

— За такое разве забирают? — покосилась на него, а потом на крыльцо. — Ни под каким крыльцом я жить не буду. У меня подруга есть, к ней поеду.

— Если ты насчет Ирины Скворцовой, то вряд ли вы теперь подруги. Я её уволил. Без выходного пособия.

— Что? Зачем? Она же ни в чем не виновата! Зря вы так. Ей очень важна эта работа!

— Защищаешь подельницу?