Через полчаса красивая, но всеми забытая кухня ожила. Мне казалось даже, что она благодарна была мне за то, что я вдохнула в неё жизнь. Картофель уже почти доварился, окрошка почти готова, котлеты шкворчат, тесто на блины заведено. Я была в своей стихии. Конечно, на одну семью я никогда не работала. Сначала, после учёбы я начала работать в садике, потом меня переманили в кафе, а затем даже в ресторан, только проработала я там три месяца. Готовить много и быстро привычка была, я справлюсь.

Я совсем отрешилась от всего, что происходило за пределами кухни, когда услышала стук. Что за стук? Странный такой, и почему-то знакомый. Сердце замерло – кто-то из работодателей. Перевернула котлеты, обернулась, навесив на лицо улыбку.

В дверях стояла бабушка. Божий одуванчик, да. Если не обращать внимание на то, что её волосы аккуратно покрашены и уложены, на шее жемчуг в три ряда, в руках трость, которой точно забить насмерть можно, при желании. А в глазах – сталь. И страшно вдруг стало, хотя росту в той бабушке метра полтора, не больше.

– Меня зовут Алина, – выдавила из себя я. – Мне никто не успел озвучить ваших вкусовых предпочтений.

– И что у нас на обед?

– Окрошка… котлеты, картофель, блины сладкие и с мясом.

– Плебейство, – сморщилась бабка. – Поспеши, мой внук уже скоро приедет.

Я отвернулась к плите и попыталась скрыть слезы. Божий одуванчик… Вот кто знахаркой работать должен! Весь мой азарт сразу схлынул, но отступать было некуда, и обед я доготовила. Приоткрыла окно, впуская весенний воздух. С улицы раздался шум мотора – приехал и хозяин. Господи, надеюсь он не такой злой, как его бабушка!

– Всё нормально? – услышала я мужской голос.

Странно, но этот голос я точно где-то уже слышала.

– Плебейка, – фыркнула бабка.

– Главное, чтобы готовила хорошо, и не сбежала через неделю, – ответил мужчина. – А вообще, я голоден ужасно, поесть самое время.

Самое время, щёлкнуло в голове у меня и все встало на свои места. Так же он сказал перед моим адюльтером! Это он, Господи! Я не поверила – таких совпадений не бывает. Прокралась к дверям из кухни, выглянула.

Они стояли в холле, бабушка что-то говорила гневно, он слушал. Точно он, мужчина из моей прошлой, самой позорной за всю жизнь ночи. Он узнает меня. Точно узнает.

Такой паники я ещё не испытывала. Попятилась назад, уткнулась спиной в дверь кладовой, зашла туда и спряталась за мешком с картошкой. Здесь гораздо холоднее, чем на кухне. Темно. А ещё – непонятно, что делать дальше.

– Судя по всему обед готов, – задумчиво произнёс мужчина. – Но где же сама девушка?

– Ты слишком много требуешь от столь неразумного существа, – отчеканила бабка. – Думаю она не знает о правилах хорошего тона и стол накрывать не умеет. Наберут всяких… А я тебе говорила…

Мне показалось, или мужчина вздохнул? Проверять я не собиралась. Собиралась сидеть тут, и плакать за мешком с картошкой.

Иван.

Котлеты пахли. Пахли вкусной домашней едой, которая мне в последнее время доставалась не часто. Я не выдержал, приподнял все крышки, заглядывая внутрь. Еда не только вкусно пахла, она ещё и выглядела красиво.

Но куда же исчезла сама повариха? Я прошёлся до дому. Покричал даже. Постучал в комнату прислуги. Тишина. Приоткрыл каждую дверь. Одна явно обжита – чемодан стоит и ботинки в углу. Ботинки выглядели сиротливо, словно покинутые хозяйкой на веки вечные.

Я вышел в сад.

– Василий Петрович! – крикнул я.

Знал, что сам он не покажется, прячется от бабушки.

– Да? – откликнулся он вставая из-за кустов живой изгороди.

В руках секатор, на голове шляпа.

– Вы повариху новую не видели? Она куда-то делась.