Анна вздохнула, нервно покрутила в руках меню. Потом улыбнулась и снова повернулась ко мне:

– Это ты прости. Зря я на тебя набросилась. Видишь, не только тебя может занести не туда.

Этим вечером мы начали целоваться, едва переступив порог спальни. Через несколько головокружительных минут Анна отстранилась, и я уже испугался, что она передумала. Однако после непродолжительной паузы она стала раздеваться, ничуть не смущаясь моего присутствия, а я наблюдал за ней, скользя взглядом по стройным бедрам, аккуратным грудкам, бледным тонким рукам. Раздевшись догола, она сложила одежду ровной стопкой на моем письменном столе.

Еще подростком я уяснил одну истину: близость не терпит суеты. Продвигайся к цели осторожно, миллиметровыми шажками, и будь готов к тому, что в любой момент можешь совершить ошибку и остаться ни с чем. Однако с Анной все вышло наоборот. Она оказалась ненасытной и раскованной, что никак не вязалось с ее образом благопристойной тихони. Она жаждала лишь удовольствия, и мне, тогда еще плохо знающему женщин, это показалось любопытным: я думал, что так самозабвенно предаваться сексу свойственно только мужчинам. Отгородившись от мира наспех задернутыми шторами, мы наслаждались друг другом до самого рассвета, пока наконец, взмокшие и вымотанные, не провалились в сон.

В зале пахло резиной и потом. Я ждал Анну. В спортивной одежде – футболке с эмблемой «Вест-Хэма» и шортах «Умбро» – мне было слегка не по себе, но очень уж не хотелось, чтобы Анна считала, будто я только и делаю, что целыми днями торчу у монитора. Поэтому я и согласился на партию в сквош: Анна говорила, что пару раз играла в него в школе.

Примерно вечность спустя она появилась: в широких мужских шортах и белой блузке – ни дать ни взять звезда большого тенниса из 20-х.

– Ну что опять не так? – вскинулась она.

– Ты о чем? – Я изо всех сил старался не рассмеяться.

– Можно подумать, ты одет по стандарту. Тут тебе не футбольное поле, между прочим.

– Да я вообще молчу, – запротестовал я, улыбаясь и отводя взгляд.

– Тогда, может, начнем? – предложила она, обеими руками вцепившись в ракетку.

Мы начали потихоньку разогреваться. Анна неистово размахивала руками, практически не попадая по мячу. Даже подавать у нее толком не получалось.

– В очках мне было бы проще, – заявила она, снова отправив мяч в потолок.

Мы помучились еще некоторое время, но перейти от этого безобразия к нормальной игре нам так и не удалось.

– Ну хорошо. Я соврала, – призналась наконец Анна, после того как в очередной раз упустила мяч.

– Соврала?

– Я никогда не играла в сквош.

– Да ты что? – Я чуть было не поперхнулся от смеха.

– Лола мне сказала, что сквош простой, любой дурак может освоить. Видимо, не любой.

Жаль, я ее тогда не сфотографировал. Она была безумно хороша: ее ноги в темных фланелевых шортах казались еще бледнее, на щеках с ямочками выступил румянец.

– А ты правда до этого всего несколько раз играл? – спросила Анна.

– Раза три-четыре, еще в школе дело было.

Она замолчала, прикусив губу.

– Честно говоря, я спорт терпеть не могу.

– А мне казалось, ты хочешь поиграть, – удивился я, обнимая ее за плечи.

– Нет, я думала, это ты хочешь, – ответила она, тихонько постукивая ракеткой по ноге. – Я боялась, что ты решишь, будто я веду малоподвижный образ жизни.

Я непроизвольно улыбнулся. «Малоподвижный образ жизни» – ну кому еще придет в голову такое сказать? Вяло покидав мяч еще минут пять, мы наконец плюнули на сквош и вышли из зала на улицу.

Солнце палило нещадно. Мы взобрались на невысокую стену, с которой открывался вид на огороженную хоккейную площадку. Там бегали дети – малыши и несколько подростков, – очевидно, это было что-то наподобие спортивного лагеря.